Monday, June 16, 2014

9 Л.В.Борисова Трудовые отношения в советской России 1918-1924 гг


Механизмы ликвидации трудовых конфликтов
прокатилась волна забастовок экономического характера (из-за несвоевременной выдачи зарплаты, выдачи облигаций золотого займа, высоких цен в кооперативах и по ряду других причин), они двинулись 2 ноября 1923 г. в г. Шахты. Там пятитысячная толпа рабочих потребовала освобождения арестованного зачинщика забастовки, как указано в сообщении ГПУ, быв. члена РКП. Напуганные власти привлекли для дополнительной охраны места заключения ЧОН и милицию106. В ряде случаев местные власти пытались остановить забастовки, угрожая применить оружие. Так, осенью 1923 г. в связи с забастовкой трех тысяч рабочих рудника «Мировая коммуна» Донской обл., требовавших всего на всего полностью выплатить жалование, предрайкома выступил с угрозой выставить против бастующих пулемет. Такое заявление еще больше озлобило рабочих107.
Развитие конфликтных ситуаций проходило далеко не всегда только путем переговоров. Распространенным способом ликвидации забастовок в начале 1920-х гг. являлось объявление локаута, хотя это слово по идеологическим причинам, чтобы не давать повода к аналогиям с действиями капиталистов, не употреблялось ни в документах этого периода, ни в советской историографии. Однако в дореволюционных работах Ленина и других деятелей социал-демократии тема локаутов звучала неоднократно, прежде всего, в связи с тактикой партии в стачечном движении в периоды революционного подъема. Впервые значение локаутов как катализаторов рабочего движения было признано на Краковском совещании ЦК РСДРП с партийными работниками в конце 1912 — начале 1913 г. Большевики рассматривали их как неизбежное явление капиталистического общества, которое порождается стачечной борьбой рабочих и, в свою очередь, обостряет ее. И только благодаря отпору рабочих нажиму капиталистов им удается отстоять сколько-нибудь сносный уровень жизни. Анализируя марксистскую тактику рабочего движения, Ленин писал о необходимости умелого соединения наступательных и оборонительных действий масс, которые вместе приведут к обострению классового конфликта. Обращаясь к российской специфике стачечной борьбы, он отмечал, что в отличие от Европы в России отсутствует такой важное условие забастовочной борьбы как политическая свобода. При этом в статье «О формах рабочего движения (Локаут и марксистская тактика)», опубликованной в апреле 1914 г. в легальной печати, он особо акцентировал роль профсоюзов, которые, привлекая все большие массы к организованной борьбе, делают отпор рабочих более планомерным и систематическим108. Деятели профсоюз
229

Глава 4. Трудовые конфликты в России (1922-1924 гг.)
ного движения также анализировали тактику ответных действий на локауты109.
Словесной маскировкой локаута в период нэпа стал эвфемизм перерегистрация. Однако изменения коснулись не только самого названия. Став во главе нового государства, большевики перестали признавать за рабочими право на отстаивание своих экономических интересов путем забастовок. Резко изменилась и позиция профсоюзов, которые из многопартийной общественной организации превратились в часть государственной машины. В их лице рабочие потеряли организующее начало и возможность консолидировано отстаивать свои интересы. А оппозиционные политические партии уже не имели организационных возможностей, доживая свои последние дни. Видимо, поэтому забастовки стали носить локальный характер, так как, несмотря на общность целей, не стало механизма организации рабочей солидарности. В связи с этим изменились и масштабы локаутов. Например, в марте 1914 г., в Петербурге под руководством РКП(б) прошли многочисленные стачки протеста в связи с массовым отравлением работниц фабрики «Треугольник». В ответ владельцы фабрик и заводов объявили локаут и за один день были уволены 70 тыс. человек. Считая, что в условиях локаута объявлять массовую политическую стачку нецелесообразно, «Правда» призвала рабочих к другим формам борьбы — к массовым митингам и демонстрациям. В результате 4 апреля 1914 г. прошла массовая демонстрация, приуроченная ко второй годовщине Ленского расстрела.
Локауты по-советски не достигали и не могли достичь столь крупных масштабов, так как забастовки проходили на отдельных предприятиях. У рабочих не было объединяющих организаций, таких как дореволюционные профсоюзы или противостоящие режиму партии, которые бы возглавили и скоординировали акции протеста. А механизм локаута-перерегистрации остался прежним. Во время перерегистрации все рабочие объявлялись уволенными, а специальная комиссия с участием сотрудников ГПУ производила набор заново, отсеивая «неблагонадежных». При этом увольнялись не только организаторы и активные участники забастовок, но и те из рабочих, кто выступал на собраниях с критикой организации производства или высказывал претензии к работе заводоуправления. Любое высказывание рассматривалось исключительно в политическом аспекте. А голосование против резолюций комъячейки на общих собраниях воспринималось властью как наиболее очевидный показатель антисоветской настроенности рабочих в целом. Хотя в действительности за подобными фактами зачастую стояли не по
230

Механизмы ликвидации трудовых конфликтов
литические взгляды, а протест против тяжелого материального положения.
В 1921-1923 гг. локауты применялись довольно часто. Решения об увольнении забастовщиков в первое время принимали комъ-ячейки, а затем, все чаще, низовые органы отраслевого профсоюза— фабзавкомы, а тресты и губотделы соответствующего профсоюза его утверждали. Иногда было достаточно пригрозить локаутом, чтобы рабочие возобновили работу. Таким образом, например, была прекращена забастовка на суконной фабрике быв. Каштанова Серпуховского района. Она началась 8 февраля 1922 г. и рабочие упорно отстаивали свои требования. Однако, когда было принято постановление об увольнениях, то рабочие, не дожидаясь его исполнения, возобновили 13 февраля работу110. Такое поведение было вполне закономерно. Рабочие боялись потерять работу в условиях безработицы, быть высланными, оказаться под контролем ГПУ и в «черных списках». В качестве наказания за участие в забастовке мог последовать также перевод на нижеоплачиваемую должность и потеря в заработке. К тому же немалая их часть вовлекалась в трудовые конфликты помимо своей воли, не имея возможности идти против течения. И оказавшись перед угрозой наказания, они не только охотно возвращались к работе, но и выражали недовольство забастовщиками. Такие настроения рабочих не только фиксировались информаторами ГПУ, но и находили отражение в печати. В частности, довольно точное представление о разговорах на эту тему дает одна из зарисовок заводской жизни, опубликованная в «Петроградской правде»: «Наделали мы себе канители; вот идет перерегистрация; работал несколько лет, а теперь изволь идти, куда тебя назначат. Но это все еще ничего, а вдруг в шахты отправят, в такую даль очень бы не хотелось. Работали бы без волынок, так этого и не случилось, не слушали провокаторов, то и работали бы на месте. А то они накричали, а мы должны за них страдать из-за своей неосторожности»111. Конечно, эта публикация появилась не случайно и служила одним из средств антизабастовочной пропаганды.
При этом определенная часть рабочих, как показывают источники, все же не испытывала деморализации после увольнений на своем предприятии и даже пыталась повлиять на судьбу уволенных. Формой их действий являлось обращение в вышестоящие профсоюзные органы за разъяснением причин увольнения. Маловероятно, чтобы рабочие не понимали, за что увольняют их товарищей, но таким образом соблюдался определенный ритуал демонстрации зако-нопослушания. Распространенным способом самозащиты рабочих,
231

Глава 4. Трудовые конфликты в России (1922-1924 гг.)
в том числе, и в связи с увольнениями, было также их обращение к председателю ВЦИК М.И.Калинину. Это был единственный член правительства, к которому неизменно апеллировали в конфликтных ситуациях и соглашались с его решениями. В качестве примера приведем действия рабочих мастерских депо станции Москва Киево-Воронежской железной дороги. В депо наблюдались «повышенные настроения» из-за увольнения 10 рабочих, как отмечалось в сводке МГО ГПУ, «будирующего элемента». В этой связи 16 ноября 1922 г. состоялось общее собрание в депо, на котором был пущен подписной лист, адресованный учкпрофсожу. В листе, под которым подписались 40 чел., рабочие требовали разъяснить причины увольнения своих товарищей. Затем, по всей видимости, последовал ответ, не удовлетворивший рабочих. Поэтому 18 ноября они решили, направить делегацию к Калинину с жалобой на свою администрацию, дор- и учкпрофсож, допустивших незаконные, по мнению рабочих, увольнения112.
Очень большое значение придавалось также участию рабочих в санкционированных сверху митингах и демонстрациях протеста, которые проводились по самым разным поводам. Особенно подробно ГПУ сообщало об участии рабочих в демонстрациях 1 мая и 7 ноября и на этой основе делались выводы об отношении к компартии и советской власти.
Осенью 1922 г. в рамках кампании по борьбе со взяточничеством активизировалась работа по пересмотру кадрового состава учреждений и чистке госаппарата. Механизм этой работы был определен в секретной инструкции, утвержденной 24 ноября СТО111. В ней впервые было узаконено составление «черных списков». Попавший в такой секретный список, уже не мог быть принят на работу в госсекторе. Таким образом, был создан удобный инструмент для чистки аппарата не только от тех лиц, против которых не было достаточных оснований для возбуждения гласного расследования, но и нежелательных элементов с точки зрения социальной или политической принадлежности.
Освобождение от неугодных элементов происходило и в ходе проведения сокращения штатов. Процедура сокращения являлась своеобразной лотереей для всех рабочих и служащих, создавая нервозную обстановку, не способствовавшую производительному труду. При этом сокращали не только по политическим причинам, но и лиц, подозреваемых во взяточничестве и хозяйственных преступлениях. Зачастую оно приводило не к официально декларируемому результату — уменьшению численности рабочих и служащих, а служило удобным инструментом для сведения личных счетов,
232

Механизмы ликвидации трудовых конфликтов
протекционизма и кумовства. Реальная атмосфера проведения сокращения штатов хорошо передана в одной из информсводок «о политическом и хозяйственном положении г. Москвы»:
«В Сокольническом районе. На телефонной станции наблюдается недовольство работников администрацией на почве производимой переброски работников из одного отдела в другой, а также приеме взамен сокращенных новых работников. Причем, темой для разговоров антисоветского содержания служит следующий факт: за последнее время в Управление делами на должность старшего делопроизводителя была принята хорошо знакомая политкомиссара сети. Эта личность (персонально известная) является членом РКП, но ведет себя весьма подозрительно. На службу является в бриллиантах, золоте, шикарной одежде, причем, ежедневно рассказывает сотрудникам о том, как она проводила и проводит время с ответственными работниками-коммунистами. По ее словам, у нее огромное знакомство, вплоть до Совнаркома. Администрация, пользуясь этим фактом, своей тактикой усиливает недоброжелательное отношение к коммунистам.
Среди работников Округа связи настроение подавленное в связи с работой Чрезвычайной комиссии по борьбе со взяточничеством, в результате коей происходит сокращение по службе...»"4
В 1922 г. стачечное движение уже стало частью повседневной жизни предприятий, и было необходимо внедрить в сознание его участников «правила игры»: решение всех конфликтов — только через профорганы. Основной задачей последних являлось предотвращение остановки работы. Только при этом условии профсоюзы брали на себя ведение переговоров. Как правило, конфликтная ситуация проходила несколько ступеней развития. Сначала среди рабочих отмечалось «брожение», которое могло продолжаться несколько недель, затем при неразрешенности ситуации наступало «недовольство» или «сильное недовольство». Если же требования рабочих и на этой стадии не получали удовлетворения либо убедительного объяснения со стороны администрации или профор-гана, то наступала кульминация в виде забастовки. Только угроза объявления забастовки в большинстве случаев заставляла администрацию принимать меры к выплате постоянных задолжностей по зарплате. При этом партийный директор, комьячейки и профорганы несли ответственность за то, что не предотвратили объявление забастовки.
Пропаганда «правильного» поведения рабочих велась и со страниц партийной печати. Так, в «Правде» под броским заголовком «Сами себя высекли» было рассказано о забастовке на машиностро
233

Глава 4. Трудовые конфликты в России (1922-1924 гг.)
ительном заводе быв. Г.Лист в Москве. Причиной недовольства стали новые тарифные расценки и расценки на паек, почти в два раза превышавшие жалование рабочего по 1-му разряду. Завком провел собрание заводских организаций и послал протесты в союз металлистов и в Моссовет. Оставалось дождаться ответа, но вместо этого рабочие объявили забастовку. Дальше события развивались по типовой схеме: трест Мосмет объявил о закрытии завода и новом наборе рабочих. Рабочие же, сначала требовавшие расчета, одумались и постановили выйти на работу, чтобы не быть уволенными. Но их предложение было отклонено и в тот же день был объявлен список уволенных. Только тогда рабочие вспомнили о профсоюзе и пришли с жалобой, да поздно. «Завод работает, громадное большинство рабочих принято обратно. Зачинщики поплатились. Мораль: не нужно идти мимо союза»116, — так назидательно заканчивалась заметка. Следует отметить, что в заметке было показано не только типичное поведение рабочих, но и распространенные действия власти по ликвидации забастовок — объявление локаута.
Однако данные о масштабе увольнений в заметке, по понятным причинам, не указывались, но их можно почерпнуть из сводок МГО ГПУ. В сводке за 19 мая 1922 г., в частности, сообщалось: «На 4-м государственном машиностроительном заводе быв. Г.Лист сегодня с утра объявлен набор рабочих, желающих приступить к работе. К увольнению намечено профсоюзом 50 чел. из общего числа около 400 чел.» В сводке за 20 мая эти данные были уточнены: «Набор рабочих закончен. Приняты прежние рабочие за исключением 30 чел., будировавших массу. Работа возобновится в понедельник 22 мая»116. Примечательно, что именно профсоюз взял на себя карательную функцию за забастовку, вызванную его же непродуманной тарифной политикой. Причем, аналогичная реакция на объявленные новые ставки наблюдалась и на других предприятиях Москвы. Так, на Кожуховской электроподстанции в Рогожско-Симоновском районе максимальный оклад по этим ставкам равнялся 25 млн руб., тогда как вычет за получаемый паек составлял 17 млн. Неудивительно, что в связи с этим среди рабочих электростанции, насчитывавших около тысячи человек, наблюдалось недовольство, грозившее перерасти в забастовку117.
На базе профсоюзов была создана система органов, занимавшихся урегулированием трудовых конфликтов на производстве. В них, прежде всего, большая роль отводилась местным профор-ганам: завкомам, месткомам, постройкомам и т.д. Они, как правило, служили посредниками между администрацией и рабочими в конфликтных ситуациях. Если вопрос сразу не разрешался, то завком мог вынести его на заседание расценочно-контрольной
234

Механизмы ликвидации трудовых конфликтов
комиссии118, а по более крупным вопросам — в правление своего отраслевого союза. В РКК входили на паритетных началах представители завкома и администрации, а срок ее полномочий совпадал со сроком полномочий завкома. К компетенции РКК относились вопросы внутризаводской жизни: утверждение разбивок работ и должностей по тарифным разрядам, норм производительности и расценок на сдельные работы, установление испытательных сроков для отдельных профессий, установление порядка очередных отпусков, рассмотрение заявлений о неправильных расчетах зарплаты. Ее решения принимались вне непосредственного наблюдения не только органов НКТруда, но даже вышестоящих над завкомом профорганов, и не подлежали обжалованию. На практике рабочие далеко не всегда доверяли этим органам. Приведем лишь один пример подобного отношения. Так, на московском заводе «Серп и молот» 3 апреля 1924 г. была объявлена забастовка в гвоздильном цехе. Рабочие требовали понижения норм выработки и повышения расценок. В связи с этим забастовщики созвали цеховое собрание, но представителей администрации, завкома и комъ-ячейки на него не допустили. Однако забастовочный пыл начал быстро остывать. Уже на второй день забастовки к работе приступили 14 комсомольцев, а еще через день — и все остальные, решив все-таки ожидать пересмотра норм профсоюзом. Тем не менее, по заводу продолжали ходить толки о необходимости общезаводской забастовки. В таком случае в забастовку были бы вовлечены 2300 человек, работавших в это время на заводе. В результате напряженной обстановки 9 апреля прошло бурное собрание рабочих уже другого, тянульного цеха, созванного также без ведома завкома. В итоге на собрании была избрана комиссия для составления новых расценок. Судя по дальнейшим событиям, рабочим так и не удалось добиться их пересмотра, так как 6 мая в гвоздильном цехе опять вспыхнуло «сильное недовольство». На этот раз рабочие потребовали, предоставить им возможность работать без установления нормы выработки и создать экспертную комиссию для пересмотра норм и расценок. Однако комиссия при райкоме профсоюза металлистов, куда обратились рабочие, отклонила эти требования. В ответ 12 мая началась общезаводская «итальянка»119.
Конфликты более крупного характера, между профсоюзом в целом и нанимателем, при добровольном согласии сторон решались в Примирительных камерах, состоявших при отделах труда под председательством его представителя. Председатель Примирительной камеры являлся только посредником между конфликтующими сторонами и не имел права голоса. Принятое решение проводилось
235

Глава 4. Трудовые конфликты в России (1922-1924 гг.)
в жизнь самими сторонами. На принципе согласия действовали и Третейские суды120. Разница состояла в том, что председатель (суперарбитр) выбирался самими участниками и имел решающий голос. А решения Третейского суда передавались из органов Наркомтруда в суд и проводились как бесспорное решение суда. В любом случае активной стороной в конфликте выступал завком. По требованию органа профсоюза в спорах с местными госорганами мог быть назначен и принудительный третейский суд.
Организацией всех этих органов помимо множества других функций занимались местные отделы труда НКТруда. В их компетенцию входила также проверка на соответствие законодательству и регистрация колдоговоров, без которых договор не вступал в законную силу. Особое значение придавалось заключению колдоговоров на частных предприятиях, где им отводилась роль главного инструмента защиты рабочих от капитала. Не в пример госпредприятиям, профсоюзы внимательно следили за их соблюдением в частном секторе. За отказ от заключения или выполнения коллективного договора хозяина предприятия привлекали к суду. В такой ситуации профсоюз мог также снять рабочих с предприятия.
Еще одним органом, принимавшим участие в разрешении конфликтов в производственной сфере, являлись инспекции труда. Они контролировали исполнение законодательства в области организации и охраны труда. В частности, в их компетенцию входило ведение дознания по делам о нарушении КЗоТ и выступление в судах в качестве обвинителей. Подобные дела рассматривались специальным судом — Особой сессией по трудовым делам. В Особую сессию мог, например, обратиться завком с просьбой привести решение РКК в принудительном порядке, если наниматель отказывался исполнить решение комиссии.
Доминирование примирительного принципа в работе органов разрешения трудовых конфликтов объяснялось особенностями текущего момента, когда все только еще учились строить хозяйство на новых началах. «Когда хозяйственник у нас рабочий, он, стремясь к улучшению положения рабочих, зачастую дает согласие на удовлетворение таких требований, которые потом вскоре оказывается невозможным выполнить», — писал о сложившейся ситуации судья Московской трудовой сессии Э.Андерсон121. Еще одним доводом в пользу действия примирительного принципа, по его мнению, являлось то, что в этих органах рассматривались конфликты на почве столкновения интересов. Их отличительным признаком являлось то обстоятельство, что они не регламентировались законом или коллективным договором, а поэтому могли решаться
236

Механизмы ликвидации трудовых конфликтов
только путем соглашения. Однако такое объяснение было односторонним. При доминировании классового принципа власть стремилась не допустить дискредитации новых управленцев и вывести их за рамки судебной ответственности. В то же время по отношению к «старым» специалистам применялась политика двойных стандартов. Их промахи, мнимые и настоящие, рассматривались в рамках нового понятия, применявшегося в годы нэпа, — экономической контрреволюции. После окончания Гражданской войны было провозглашено, что враг, разгромленный на фронтах, в мирной жизни стал еще опаснее. Считалось, что наводнив государственные органы, благодаря своей массе, своей верности хищническим навыкам, даже действуя без всякого сговора или плана, «буржуазные элементы» просто силой инерции могут погубить все попытки коммунистов восстановить производство. В связи с этим в Уголовном кодексе 1922 г. специальной статьей предусматривалось суровое наказание не только за шпионаж, но и за экономическую контрреволюцию. С присущим ему чувством юмора Л.Б.Красин следующим образом описал затруднительность практического применения этой статьи: «Несчастные следователи совершенно не знают, что это такое и как одно от другого отделить. «Совещались инженеры.» «По поводу турбогенераторов.» «На частной квартире?» — Вот такая картина»122.
В отношении трудовых конфликтов на негосударственных предприятиях (частных, арендных и концессионных) власть в лице профсоюзов всегда занимала очень жесткую позицию по отношению к владельцам, расценивая любое отклонение от КЗоТ как преднамеренное усиление эксплуатации. Профсоюзы, которые в отличие от забастовок на государственных предприятиях, всегда поддерживали и возглавляли забастовочное движение в негосударственном секторе, старались даже правонарушения на мелких предприятиях передавать в суд. Так, в начале июля 1921 г. в нарсуд было передано дело арендатора фабрики искусственного волокна в Москве, который не выплатил зарплату за вторую половину июня, а зарплату за первую половину месяца выплатил по более низким майским ставкам. При этом на фабрике работало всего 28 человек123. О пристрастном отношении к негосударственным предприятиям свидетельствуют также данные о привлечении к судебной ответственности предприятий различных форм собственности. В 1922 г. частные предприятия составляли 61% привлеченных к суду, государственные— 28,4%, кооперативные — 10,6%124. Если на государственных предприятиях зарплата могла без санкций со стороны профсоюза задерживаться по несколько месяцев, то судебное преследование частника, неред
237

Глава 4. Трудовые конфликты в России (1922-1924 гг.)
ко, инициировалось за опоздание с выдачей зарплаты всего лишь в несколько дней.
Изучение конфликтных ситуаций первой половины 1920-х гг. показывает, что подавляющее большинство рабочих были озабочены исключительно поисками средств существования. Возникавшие недовольства и забастовки в этот период носили, как правило, сугубо экономический характер. Однако, грань между экономикой и политикой была настолько зыбкой, что критика конкретной ситуации в ряде случаев сопровождалась политическими высказываниями. В свою очередь партийное руководство страной любое выступление рабочих расценивало с идеологической и политической точек зрения, видя в них «политическую подкладку» и обвиняя в подстрекательстве оппозиционные партии. Оно стремилось перевести конфликтные ситуации из области общих недостатков системы в плоскость ошибок отдельных руководителей, переключить недовольство рабочих на конкретных хозяйственников, директоров, секретарей завкомов, инженеров и специалистов, выведя тем самым из зоны критики компартию и ее политику.
Различные формы трудовых конфликтов носили массовый, но краткосрочный характер. Их массовость объяснялась еще и тем, что только угроза объявления забастовки заставляла администрацию принимать меры к урегулированию давно назревших проблем, многие из которых выходили за пределы их компетенции и коренились в экономической системе. Поэтому меры по их устранению носили экстренный и паллиативный характер и не могли кардинально изменить ситуацию. Круг проблем, порождавших конфликты, был очень широк и отражал весь спектр особенностей жизни страны в условиях нэпа, в том числе сохранение военно-коммунистических рудиментов. Однако наибольшее напряжение было связано с задержками зарплаты и недовольством рабочих низкими тарифами. Из тяжелого материального положения рабочих вытекали и все другие мотивы конфликтов. При этом рабочие жили сиюминутными проблемами, не заглядывая на шаг вперед. Не случайно, враждебное отношение к мерам администрации по повышению производительности труда сочеталось с критикой руководства за бесхозяйственность и неумение наладить прибыльное производство.
Забастовки возникали стихийно, без явных лидеров и участия рабочих организаций. В случаях остановки производства в госсекторе профсоюзы неизменно занимали сторону государства и не защищали интересы рабочих. При этом свою главную задачу они видели в том, чтобы, не останавливая работу предприятия, ввести неорганизованные проявления недовольства в рамки установленной про
238

Механизмы ликвидации трудовых конфликтов
цедуры разрешения конфликта. И, наоборот, на негосударственных предприятиях профсоюзы вели наступательную и непримиримую борьбу, защищая интересы рабочих. Признание в 1922 г. забастовок как средства борьбы рабочих за свои экономические права также было вызвано появлением частного сектора и необходимостью борьбы против эксплуатации на негосударственных предприятиях. Такая же политическая направленность была характерна и для деятельности системы примирительных органов, созданных под эгидой профсоюзов. На практике главными методами власти по урегулированию острых трудовых конфликтов — забастовок являлись карательные меры: локауты и аресты зачинщиков.
Рабочим был присущ конформизм, стремление договориться с властью на производственном уровне. Они легко шли навстречу обещаниям и, будучи в очередной раз обмануты, снова и снова возвращались к своим требованиям.
Примечания
1 Окунев Н.П. Дневник москвича 1917-1924. Кн. 2. 1920-1924. М., 1997. С. 171.
2 Последнее обстоятельство особо раздражало рабочих. Свидетельством тому является письмо рабочего Юдина, опубликованное под «говорящим» заголовком «Нэиь, да неперенэпивай!»
'Веселящийся Петроград // Последние новости. Париж. 1922. 7 июля. № 681.
1 Наиболее активно и продуктивно этой проблематикой занимаются санкт-петербургские исследователи. См.: Левина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-е-1930-е гг. СПб, 1999. Мусаев В.И. Преступность в Петрограде в 1917-1921 гг. и борьба с ней. СПб, 2001 и др.
'Известия ЦК РКП(б). 1920. 11 ноября. № 25.
6 Уже 8 мая 1918 г. советским правительством был принят первый законодательный акт, направленный на борьбу с взяточничеством. Декрет СНК РСФСР «О взяточничестве» определил широкий круг лиц, несущих ответственность за получение взятки. Это были лица, состоящие на государственной или общественной службе: должностные лица советского правительства, члены фабрично-заводских комитетов, домовых комитетов, правлений кооперативов и профсоюзов и т.п. Наказанию подлежали также лица, виновные в даче взятки, подстрекатели, пособники и все причастные к даче взятки служащие. При этом декретировалось одинаковое наказание: лишение свободы на срок не ниже пяти лет, соединенное с принудительными работами на тот же срок. Декрет имел выраженный
239

Глава 4. Трудовые конфликты в России (1922-1924 гг.)
классовый характер: если преступление совершало лицо, принадлежащее к имущему классу, то оно приговаривалось «к наиболее тяжелым, неприятным и принудительным работам», а его имущество подлежало конфискации, т.е. наказание усиливалось за счет унижения.
'Например, в сентябре 1920 г. за такие действия к расстрелу был приговорен ряд должностных лиц штаба 17-й дивизии. (РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. ПО. Л. 5).
"ЦА ФСБ. Ф. 2. On. 1. Д. 439. Л. 298.
" Тимошков. Власть взятки // Красная газета. 1922. 26 июля.
,0ЦАФСБ РФ. Ф. l.On. 6.Д. 607. Л. 26.
" Утесов Л. Спасибо, сердце! М., 1999. С. 159.
12 Маяковский В.В. Собр. соч. в 8-ми томах. Т. 4. М., 1968. С. 96.
1:1 РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 263. Л. 19.
14 Там же. Л. 17.
15 Иглицкий А.А., Райхцаум А.Л. Из истории забастовочного движения (1919-1925) // Новые движения трудящихся: опыт России и других стран СНГ. Ч. 1. М., 1992. С. 128. А.Стопани, изучавший забастовочное движение «по горячим следам», группировал данные по хозяйственным годам. (Как известно, хозяйственный год длился с октября по сентябрь). Он приводил следующие данные о динамике забастовок: в 1921/22 г. в забастовках участвовало 183680 рабочих, было потеряно 624704 рабочих дней. В 1922/23 г. - 506 забастовок, 154278 участников, 322036 потерянных дней. В 1921/22 г. в среднем ежемесячно было 37,3 забастовок, и бастовали 15306 рабочих. В 1922/23 г. соответственно — 42,1 забастовок и 12856 забастовщиков. (Стопани А. Еще об особенностях наших забастовок // Вопросы труда. 1924. № 7-8. С. 38).
16 Наемный труд в России и на Западе. 1913— 1925 гг. Ч. 1. Наемный труд в России. М., 1927. С. 160.
"Обзор профсоюзной периодики и изданий, в том числе и статистических сборников, о трудовых конфликтах см.: Кирьянов Ю.И. Литература о трудовых конфликтах // Трудовые конфликты в советской России 1918-1929. М., 1998. С. 18-34.
18 Так, представитель завода «Феникс» выступая на V съезде профсоюза металлистов с критикой ЦК металлистов, заметил: «Дальше — по поводу конфликта с заводоуправлением. У нас в Рыбинске был крупный конфликт — почему он не зафиксирован? Опять-таки здесь с местами не считаются». (ГАРФ. Ф. 5469. Оп. 6. Д. 3. Л. 40).
10 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 227. Л. 69.
2П Например, в январе 1922 г. в течение 6 дней не отапливались помещения Басманной больницы в Москве, и существовала угроза заморозить систему парового отопления. (ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 15).
21 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 481. Л. 178.
22 Там же. Д. 481. Л. 205, 215, 64. Конкретные данные об уровне производительности труда, указывавшиеся в информсводках ГПУ в 1922 г. в отличие от сводок 1921 г., свидетельствовали, в том числе и о совершенствовании информационной работы в целом. В данном случае, очевидно,
240

Примечания
что местных органы извлекли уроки из критических замечаний руководителей ГПУ, которые неоднократно звучали в их адрес по поводу методики отбора сообщаемых фактов и их некритичной оценки. Как правило, основные требования по сбору и анализу информации на местах содержались в секретных циркулярных письмах, посылавшихся из Центра и из региональных полномочных представительств. Так, например, только за первую половину 1921 г. полномочным представителем ВЧК/ТПУ по Сибири И.П.Павлуновским было направлено четыре циркулярных письма о роли и значении информационной работы в условиях нэпа. В циркулярном письме № 4 «О характере информации» от 21 июня 1921 г. сводки критиковались в том числе и за то, что в них «преобладают общие туманные, качественные характеристики событий, явлений, а фактов и цифр крайне мало». В качестве примера неправильного освещения в циркуляре была приведена как раз типичная характеристика производительности труда в сводках этого периода: «понижение производительности труда катастрофическое». Такая характеристика, как отмечалось в циркуляре, по существу не содержит информации, а в худшем случае приводит к «вредным преувеличениям». В качестве альтернативы предлагалось приводить сравнительные данные о норме и фактическом уровне производительности труда или тщательно проверенный процент ее падения. Таким образом перед исполнителями ставилась задача отражать объективную картину событий, приводя проверенные и конкретные факты. «При этом следует избегать вредных обобщений, единичных фактов и случаев, обнаруживающих лишь известную тенденцию в том или ином направлении, чтобы таким путем не сгустить красок и не создать совершенно ложное представление о действительном положении вещей», — говорилось в циркуляре. (Там же. Д. 626. Л. 261). В свете этого и других подобных документов ГПУ, в том числе и обнародованных в фундаментальных научных публикациях, не представляется репрезентативной и обоснованной оценка рядом отечественных и зарубежных историков документального комплекса ГПУ в целом как «сгущенного негатива».
"РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 386. Л. 45. Выделено Рыковым.
24 Подробнее см.: Борисова Л.В. «Третий враг революции». Борьба со взяточничеством и хозяйственными преступлениями в начале нэпа // The Soviet and Post-Soviet Review. California, USA, 2003. Vol. 30, No. 3. Она же. Нэп в зеркале показательных судебных процессов // Отечественная история. 2006. № 1.
25ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 18.
2йПодробнее см.: Россия нэповская. М., 2003. С. 135.
27 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 376. Л. 36.
28 Там же.
29 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 607. Л. 6 об. В итоге 5 чел. были арестованы. 30ЦАФСБ РФ. Ф. l.On. 6. Д. 592. Л. 172.
31 Там же. Д. 489. Л. 95.
32Там же. Ф. 2. On. 1. Д. 835. Л. 32.
"РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 468. Л. 152.
16 — 3736
241

Глава 4. Трудовые конфликты в России (1922-1924 гг.)
34ЦАФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 1.Д. 840. Л. 104.
35Там же. Д. 835. Л. 262.
3,5Там же. Д. 794. Л. 28.
37Там же. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 57 об.
за Перебои в издании газет случались не только из-за забастовок полиграфистов, но и в связи с неплатежами их редакций. Так, в мае 1922 г. дирекция 7-й московской типографии была вынуждена запретить печатание 4 номеров газеты «Беднота», являвшейся к тому же органом ЦК РКП(б). Причиной такого решения руководства являлась задолженность газеты в 11 млрд руб., которая послужила причиной задержки зарплаты рабочим типографии. (ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 136 об.).
34ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 447.
40Там же. Л. 65.
41 «Совершенно секретно»: Лубянка — Сталину о положении в стране (1922-1934 гг.). Т. 1. Ч. 2. М., 2001. С. 936. 42Там же. Т. 1. Ч. 1. М., 2001. С. 205. "Вопросы труда. 1924. № 7-8. С. 38. 44ЦАФСБ РФ. Ф. l.On. 6.Д. 592. Л. 447. 45ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. On. 1. Д. 794. Л. 54.
46Составлено по: ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 446, 450, 473. Ф. 2. On. 1. Д. 838. Л. 1.
47 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 593. Л. 298.
48 Там же. Ф. 2. On. 1 Д. 839. Л. 35. Через несколько месяцев в ночь с 9 на 10 февраля 1923 г. в Замоскворецком районе будут обнаружены 20 листовок, подписанные московской группой меньшевиков. В них сообщалось о голодовке трамвайщиков, арестованных в конце октября 1922 г.
49Там же. Ф. 2. On. 1. Д. 794. Л. 59. По данным Госплана производительность труда в нефтяной промышленности упала с 14,72 руб. в день в I квартале 1922 г. до 10,88 во II квартале 1923 г.; в угольной — с 1,67 руб. до 1,53 руб., тогда как по всем другим отраслям наблюдалось повышение с 3,83 руб. до 5,08 руб. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 470. Л. 42).
51 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. On. 1. Д. 794. Л. 116.
г,2Правда. 1922. 14 июня.
53 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 801. Л. 53.
54 В связи с этим в информсводках Мосгуботдела ГПУ ежедневно сообщались оба курса рубля, а также курсы иностранных валют и дореволюционных дензнаков на черной бирже.
г,г'ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. On. 1. Д. 794. Л. 213. ы'Там же. Оп. 2. Д. 801. Л. 3.
Г,7В ходе денежной реформы, проведенной в феврале-июне 1924 г., был осуществлен переход к единому средству платежа — червонцам (казначейскими билетами, имевшими золотое обеспечение) Была также выпущена в оборот серебряная и медная монеты.
™ Составлено по: ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 799. Л. 20.
242

Примечания
г'9Там же.
""Там же. Д. 751. Л. 55-55 об.
111 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 922. Л. 57.
62 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 799. Л. 2, 3, 4.
"Там же. Л. 20, 29.
04Там же. Л. 28.
'"Там же. On. 1. Д. 839. Л. 216.
""Там же. Л. 215.
"'РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 922. Л. 57. ""Там же. Ф. 2. Оп. 3. Д. 1047. Л. 1.
м'Как в царское время, от рабочих требовали вставать и снимать шапки при появлении членов заводской дирекции. За неисполнение этого требования рабочего охраны завода «Красный богатырь» понизили в должности. А за дерзкий ответ директору могло последовать увольнение.
70Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 173-174.
71 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 607. Л. 4 об., 8.
72 Там же. Д. 592. Л. 60.
73 Эти данные были приведены Л.М.Кагановичем на XVI съезде ВКП(б). См.: XVI съезд ВКП(б). Стеногр. отчет. М.; Л., 1931. С. 79.
74 Многие из бывших владельцев предприятий, перешедших на службу новой власти, фигурировали в хозяйственных процессах первой половины 1920-х гг. Подробнее см.: БорисоваЛ.В. Нэп в зеркале показательных процессов по хозяйственным делам // Отечественная история. 2006. № 1.
7Г' ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 623. Л. 112 об. 76 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 623. Л. 117 об. "РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 290. Л. 33. 78Там же. Л. 27.
79ЦАФСБ РФ. Ф. l.On. 6. Д. 607. Л. 11 об.
аоТам же. Л. 7 об.
81 Там же. Д. 592. Л. 46.
Я2Там же. Ф. 2. On. 1. Д. 839. Л. 46.
81 Там же. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 53 об.
84 Уже после завершения кампании в ноябре 1922 г. забастовка, вызванная снятием икон, состоялась на одном из заводов Киева. Это была единственная забастовка на советской территории за этот месяц по политическим мотивам. (См.: Там же. Д. 21. Л. 168).
Ярое СВ. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрограда в 1917-1923 гг. СПб, 1999. Ливший А.Я. Гражданское конституционное сознание: обладало ли им советское общество в годы Гражданской войны и нэпа? // Отечеств, история. 2001. № 4.
8"ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. On. 1. Д. 839. Л. 9.
87Там же. Ф. 1. Оп. 6. Д. 607. Л. 22. Ф. 2. Оп. 2. Д. 801. Л. 70.
88Там же. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 172.
89Там же. Ф. 2. Оп. 2. Д. 801. Л. 23. On. 1. Д. 839. Л. 35.
"Там же. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 167.
91 Там же. Д. 607. Л. 21.
16* 243

Глава 4. Трудовые конфликты в России (1922-1924 гг.)
П2Заметка была напечатана в «Рабочей Москве», а затем перепечатана 7 мая 1922 г. эмигрантской газетой «Последние новости» под рубрикой «В советской России».
03 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 6. Д. 607. Л. 5.
а4 РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 182. Л. 1.
!,г,Там же. Ф. 2. On. 1. Д. 835. Л. 230 об.
пвТам же. Ф. 2. On. 1. Д. 835. Л. 230-231.
97 Авдеев П.Н, Трудовые конфликты в СССР. М., 1928. С. 44.
°*РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 467. Л. 18.
пчЦит. по: Яров СВ. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрограда в 1917-1923 гг. СПб, 1999. С. 156.
1"° «6. Самым решительным образом подтвердить обязанность всех партийных товарищей, сталкивающихся с работой меньшевиков, в порядке партийной дисциплины немедленно давать все сведения об этой работе органам ГПУ. За всякое содействие или ручательство за меньшевиков, а также прямое или косвенное укрывательство их коммунисты должны привлекаться к строжайшей партийной ответственности. Партийные комитеты на местах должны обязать органы ГПУ давать им сведения о всех таких случаях», — говорилось в инструкции. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 467. Л. 44).
101 Свидетельством тому, что подобные меры в явочном порядке использовались в 1923 г. является, в частности, записка зам. председателя ГПУ В.М.Менжинского: «Тов. Дзержинский [!] Прошу ответить, подлежат ли увольнению все рабочие и служащие, исключенные из партии по тем или другим причинам. Некоторые ячейки уже начинают их увольнять. Полагаю, что это поголовно делать не нужно. Нужно за ними следить». (РГАСПИ. Ф. 76. Оп. 3. Д. 296. Л. 114).
102 Одно из таких трагических событий произошло в январе 1932 г. в Славгородском районе Западно-Сибирского края. Секретарю парткома МТС А.П.Овчинникову, как и другим руководителям, поступило указание, сократить до минимума паек колхозников, чтобы засыпать семенной хлеб в установленном объеме. Так как колхозники уже и так голодали, Овчинников обошел местных руководителей с предложением, перераспределить имеющийся в районе хлеб, но не нашел поддержки ни у агронома, ни у директора Табунской МТС, ни у председателя РИКа, ни в райкоме ВКП (б). Не видя для себя другого выхода, 15 января бывший батрак, член партии с 1920 г., бывший красный партизан 35-летний Овчинников выстрелил в себя из нагана, но рана оказалась не смертельной. В этот же день к нему в больницу явились прокурор и уполномоченный ОГПУ. По их записи, сделанной в казенной форме, на вопрос о причинах самоубийства Овчинников ответил: «Самоубийством решил покончить благодаря тому, что много ошибок, в частности, в вопросе хлебозаготовок, колхозы имеют по 30 кг на едока в среднем. Я нашел, что если никто ничего не дает в качестве установок, то что же мне делать?» А в его портфеле была найдена предсмертная записка, в которой он пофамильно винил в своей смерти всех тех, у кого не нашел поддержки. И красным карандашом по
244

Примечания
верх текста — последняя фраза — крик души: «Выполнял все честно». По всей видимости этот визит не добавил раненому оптимизма и в ночь на 16 января Овчинников довел свое решение до конца, повесившись в больнице. «Совсекретное» спецсообщение о самоубийстве было направлено в Москву высшему руководству, в том числе Сталину, Молотову, Кагановичу, Постышеву, Рудзутаку. (ЦАФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 513. Л. 152-154).
ШЯГАРФ. Ф. 5469. Оп. 6. Д. 3. Л. 140.
104 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 751. Л. 55 об.
1Л5Там же. On. 1. Д. 794. Л. 59.
,,,6Там же. Л. 162.
,07Там же. Л. 189.
108Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 25. С. 56-57.
ию Например, несколько изданий до революции выдержала брошюра одного из руководителей профсоюзного движения печатников, члена Центрального Бюро профсоюзов Петрограда меньшевика Н.Гарви (П.Бронштейна), эмигрировавшего в начале 1920-х гг. за границу. См.: Гарей Н. Капитал против труда. (Что такое локауты?) Пг., 1917.
110ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. On. 1. Д. 794. Л. 34.
111 Ломаченкова.  На Обуховском  заводе.  Картинки  с  натуры  // Петроградская правда. 1921. 27 марта. 112Там же. Ф. 1. Оп. 6. Д. 592. Л. 330.
"я Подробнее см.: Борисова Л.В. «Третий враг революции». Борьба со взяточничеством и хозяйственными преступлениями в начале нэпа // The Soviet and Post-Soviet Review. California, USA, 2003. Vol. 30, No. 3.
1,4 ЦА ФСБ РФ.Ф. 2. On. 1.Д. 839. Л. 5.
"'Правда. 1922. 2 июня.
u,iЦАФСБ РФ. Ф. 1. On. 6. Д. 592. Л. 128, 129. "'Там же. Л. 135.
118 В соответствии с Положением о Расценочно-конфликтной комиссии от 3 ноября 1922 г. в ее состав входили представители завкома и нанимателя на паритетных началах (имеется в виду паритет решающих голосов, а не равное число участников). Подробнее см.: Сборник задач по трудовому праву. С. 87.
"ЯЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 801. Л. 65, 67.
120 Положение о примирительных камерах и третейских судах было утверждено СНК 23 марта 1923 г. инструкцией НКТруда СССР № 38 от 14 августа 1923 г. «По применению положения о примирительных камерах и третейских судах» было установлено, что постановление третейского суда без надлежащей третейской записи не имеет силы. См.: Сборник задач по трудовому праву. С. 81.
121 Андерсон Э. Трудовые конфликты. М., 1925. С. 53.
122 РГАСПИ Ф. 76. Оп. 3. Д. 283. Л. 36.
123 ЦА ФСБ РФ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 426. Л. 164.
124 Лютое Л.Н. Промышленность России в эпоху нэпа. Ульяновск, 2002. С. 172. Интересные данные об итогах деятельности судебных учреждений Москвы и губернии в январе — августе 1922 г. приведены в докладе пред
245

Глава 4. Трудовые конфликты в России (1922-1924 гг.)
седателя Совнарсуда Смирнова. Так, среди гражданских дел наибольшее количество составили иски частных лиц, в основном контрагентов, к госучреждениям (47%) и госучреждений к частным лицам (36%). Хотя неизвестна статистика принятых решений, обращает на себя внимание тот факт, что предприниматели считали возможным отстаивать свои интересы в суде. (Еженедельник советской юстиции. 1922. № 36. С. 22).

Глава 5.
РЕАКЦИЯ РОССИЙСКИХ РАБОЧИХ НА ПРОЦЕСС ПРАВЫХ ЭСЕРОВ
(Механизм формирования общественного мнения)
1У^^-й год был не только годом наивысшего подъема забастовочной борьбы рабочих, но к тому же, был насыщен крупными политическими событиями. Все они сопровождались бурными акциями (общезаводскими собраниями, митингами, демонстрациями рабочих), которые по замыслу властей должны были демонстрировать общественную поддержку. Первой, если следовать хронологии, началась кампания по изъятию церковных ценностей. Она была проведена в Москве и в Петрограде в течение апреля и завершилась в целом по стране в конце августа. «Внешне жизнь в Москве кипит, но большинство населения нищенствует, голодает. Злоба дня — конфискация церковных ценностей, которая невероятно озлобляет население. Однако крупных беспорядков на этой почве не было»1, — рассказывал финский промышленник, вернувшийся в мае из России. Впечатления иностранца подтверждаются и данными ГПУ. Так, например, хроника только одного дня в Москве, 5 апреля 1922 г., зафиксировала 3 случая, когда члены Комиссии по изъятию церковных ценностей могли «работать» только под прикрытием красноармейцев. Наиболее ожесточенное сопротивление в этот день было оказано у одной из церквей в Дорогомилово. Здесь собралась толпа около 5 тысяч человек. «Толпа все время увеличивается, настроение возбужденное, — сообщалось в информсводке Мосгуботдела ГПУ. — Из толпы бросают камнями в красноармейцев, задерживают проезжающих в автомобилях, проверяют документы, был избит один коммунист и несколько красноармейцев, убит один курсант. Толпа вогнала комиссию вместе с красноармейцами в церковь. Из собравшейся толпы слышатся выкрики, что они винтовок и револьверов не боятся, и что лишь при помощи пулеметов с ними можно справиться. Приняты меры к срочной высылке на место кавалерии»2. При этом по утверждению МГПО ГПУ «в немногочисленных эксцессах рабочая масса как таковая отсутствовала»3.
Если же говорить о настроениях в рабочей среде, то по данным ГПУ антицерковная кампания была встречена, в основном, спокой-
247

Глава 5. Реакция российских рабочих на процесс правых эсеров
но. Барометром настроений являлись общие собрания, которые специально созывались комъячейками для принятия официальных резолюций. К тому, же для оказания психологического воздействия на них обязательно выступали представители голодающих губерний. В большинстве случаев, не высказываясь против изъятия в принципе, рабочие предлагали: «в первую очередь изъять золото у коммунистов, их жен, торговцев, а затем уже из церквей»4. Важная роль в формировании заданного отношения к кампании отводилась также пропагандистской работе в самых разных формах. При этом активно использовалась наглядная агитация. Так, по всей Москве были густо расклеены плакаты художника В.Н.Дени. В них в художественной форме проводилась главная пропагандистская идея кампании: церковь не хочет поступиться своими богатствами для спасения голодающих, поэтому их нужно отобрать. Красочный плакат был разделен на две половины. На левой была изображена часть церковного иконостаса и священные сосуды, богато украшенные драгоценными камнями. Среди этого церковного богатства стоял Патриарх. Его облачение и все атрибуты сана также были унизаны всевозможными драгоценностями. Даже на всех пальцах обеих рук в провокационных целях были изображены перстни. А в руках Патриарха — свиток с той частью его воззвания, в которой говорилось о том, что по канонам церкви сдавать священные сосуды дело святотатственное и караемое отлучением мирян и лишением сана духовных. На правой же половине плаката была изображена семья голодных, простирающих костлявые руки к драгоценностям. Кроме того, московские стены были испещрены различными воззваниями на эту же тему.
Вслед за кампанией по изъятию церковных ценностей в мае 1922 г. началась обработка общественного мнения в связи с Генуэзской конференцией. Она также сопровождалась активной агиткампанией среди населения со всеми ее атрибутами: статьи в газетах, митинги и собрания с вынесением соответствующих резолюций. Однако в связи с приближавшимся судом над правыми эсерами эту кампанию пришлось свернуть.
Кульминационной точкой политической жизни года не только внутри страны, но и во всем мире стал процесс правых эсеров. Официально он назывался процессом по делу «Центрального комитета и отдельных членов иных организаций партии социалистов-революционеров по обвинению их в вооруженной борьбе против советской власти, организации убийств, вооруженных ограблений и изменнических сношениях с иностранными государствами». Он проходил в Москве с 8 июня по 7 августа. Это был первый публичный
248

Глава 5. Реакция российских рабочих на процесс правых эсеров
политический процесс столь крупного масштаба, организованный в большевистской России и по многим обстоятельствам имевший уникальный характер. Западная социал-демократия сравнивала его по значению с делом Дрейфуса. Уже одно это обстоятельство придает особое значение всему, что связано с его организацией, течением, итогами и последствиями. В советской историографии его изучение проходило в рамках тех же идеологических установок, что и проведение самого судебного процесса, главным образом, для подтверждения неминуемого краха всех политических оппонентов большевиков. При этом полная и безоговорочная поддержка действий власти рабочими считалась очевидной и не подвергалась сомнению, как современниками событий, так и советскими историками. Такое обманчивое впечатление создавалось огромным потоком гневных резолюций из разных уголков страны, заполонивших с весны 1922 г. страницы центральной и местной печати. И не предпринималось ни малейших попыток объективно проанализировать даже те факты, которые просочились в советскую печать. В тоже время зарубежные издания и, в первую очередь, эмигрантская печать с публикациями критического характера были доступны лишь узкому кругу партийно-чекистского руководства, а позже как «антисоветские» осели в спецхранах. И только сравнительно недавно благодаря деиделогизиции общественной жизни и происшедшей «архивной революции» в нашей стране эта монохромная картина событий начала разрушаться5. Благодаря рассекреченным документам ЦК РКП(б) и ВЧК/ГПУ впервые появилась возможность рассмотреть механизм целенаправленного воздействия большевистского руководства на общественное мнение как внутри страны, так и на международное рабочее движение6. Каким образом была организована эта агитационная кампания, как она влияла на отношение рабочих к судебному процессу и действительно ли это «общественное мнение» единодушно поддерживало организованный политический спектакль? Что сообщало ГПУ о ходе кампании ее заказчику? Благодаря информационным документам ГПУ и, прежде всего, ежедневным информационным сводкам Московского губполитотдела ГПУ и его ежемесячным обзорам у нас есть уникальная возможность оказаться в гуще реальных событий.
Подготовка общественного мнения
Подготовка процесса осуществлялась по нескольким направлениям, главными из которых являлись: 1) выявление, нейтрализация
249

Глава 5. Реакция российских рабочих на процесс правых эсеров
и изоляция политических противников внутри страны; 2) массированная идеологическая обработка населения, прежде всего, рабочих столиц и 3) контрпропаганда в зарубежной печати.
Еще в 1921 г. было принято решение о взятии на учет меньшевиков и эсеров в связи с ликвидацией Кронштадского мятежа. В марте 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) принял постановление о механизме чистки органов Наркомата труда, хозяйственных, профсоюзных и кооперативных органов от меньшевиков и эсеров7. Эта задача была возложена на специальные органы — Бюро содействия ГПУ, создаваемые в центре и на местах при всех названных учреждениях. В соответствии с постановлением, утвержденном Политбюро 22 марта, они должны были организовываться исключительно из коммунистов — руководителей и членов партбюро данного учреждения в составе трех человек. При этом их партийный стаж должен был быть не менее двух лет и еще одно условие: членами Бюро не могли быть коммунисты, состоявшие после 1917 г. в партии эсеров или меньшевиков. В задачи Бюро входило изучение политической благонадежности и профессиональных качеств всех категорий сотрудников данного учреждения, выявление антисоветских элементов, наблюдение за притоком и распределением внутри учреждения эсеровских и меньшевистских элементов, а также информирование органов ГПУ по всем интересующим их вопросам, в том числе предоставление систематической информации «об эсеро-меньшевистких проявлениях» в данном учреждении, составление к определенным срокам списков эсеров и меньшевиков с точным указанием структурного подразделения, где они «засели». Кроме информирования органов ГПУ, Бюро содействия были обязаны помогать поступлению на службу в данное учреждение или предприятие секретных сотрудников ГПУ, организовывать по указаниям и под контролем органов ГПУ наблюдение за подозрительными «эсерствующими и меньшевистствующими элементами». А чтобы не пострадала работа учреждений и предприятий, Бюро должны были заблаговременно подготовить из коммунистов и благонадежных лиц заместителей на должности, занимаемые меньшевиками и эсерами. Отстраненные же по политическим мотивам лица переходили в распоряжение отделов учета и распределения Наркомтруда для дальнейшего использования. Наркомтруду, Центросоюзу и центральным хозяйственным органам предписывалось в недельный срок разработать совместно с ГПУ инструкции по проведению в жизнь постановления о Бюро содействия, а ЦК РКП(б) должен был издать специальный секретный циркуляр по существу постановления8. Такой циркуляр за подписью секретаря ЦК В.М.Молотова был направлен по телеграфу всем губ
250

Подготовка общественного мнения
комам и обкомам РКП(б) уже в день утверждения постановления 22 марта 1922 г.9
Вся информация о проведении мероприятий, связанных с процессом эсеров, сосредотачивалась в центре, персонально у Ф.Э.Дзержинского. По постановлению пленума ЦК РКП(б) от 16 мая 1922 г. местные власти были обязаны представлять ему все свои предложения и списки на предварительное утверждение10. Для информирования губкомов РКП(б) было принято решение об их снабжении эмигрантскими изданиями: эсеровской газетой «Голос России» и меньшевистским журналом «Социалистический вестник»11.
Представители меньшевистской партии, пожалуй, не в меньшей степени, чем эсеры, находились в зоне внимания ГПУ. В июне шла подготовка к массовым арестам в меньшевистской среде, составлялись и проверялись списки арестуемых, которые затем представлялись на утверждение Политбюро ЦК. По его заданию, в частности, в конце июня в ГПУ велась работа по составлению списка наиболее активных меньшевиков, действовавших в рабочих районах (Сормово, Брянск и др.)12. На заседании Политбюро 20 июля было вновь подтверждено ранее принятое постановление о необходимости энергичной чистки всех меньшевистских элементов, в том числе и рабочих. «Что касается последних, — указывалось в протоколе заседания, — то применить удвоенную осторожность»13. Видимо, об одном из практических результатов этого решения было сообщено в газете «Последние новости», издававшейся в Париже под редакцией П.Н.Милюкова. Из Риги 22 июля поступила информация об аресте в Москве около 100 меньшевиков. «Репрессии вызваны растущим влиянием меньшевиков среди рабочих в России», — говорилось в заметке14.
Политбюро неоднократно возвращалось к вопросу о сроке окончания процесса. Последний раз этот вопрос был поднят на заседании 22 июня Было принято решение о необходимости по политическим соображениям закончить процесс правых эсеров с максимальной быстротой. А Верховному трибуналу было предложено «проводить гораздо большую жесткость и строгость в ведении самого процесса, чем это было до сих пор»15. Главной причиной такой торопливости являлись приближавшиеся сроки перевыборов областных советов. В Сибири и на севере России, пока там не испортились дороги, они должны были пройти в течение августа, а в остальных районах — в октябре, ноябре и декабре. Выборная кампания в советы всегда являлась политическим барометром отношения к большевистской власти и легальной возможностью, хотя далеко небезопасной, для оппозиционных партий побороться за власть"5. Учитывая сложную
251

Глава 5. Реакция российских рабочих на процесс правых эсеров
политическую обстановку, большевики стремились разгромить своих оппонентов и их сторонников до начала избирательной кампании. Была и другая причина, по которой надо было как можно скорее закончить процесс: его очевидный провал. Вот что писал по этому поводу замнаркома финансов Сокольников советскому послу в Берлине Н.Н.Крестинскому: «Процесс эсеров провалился. Обвинение настолько скомпрометировано, что теперь Крыленко сам стремится уже хоть как-нибудь создать компромисс, чтобы найти выход из того тупика, куда он загнал партию и правительство своими легкомысленными обвинениями, шитыми, притом, белыми нитками»17. Сокольников явно преувеличивает роль Крыленко на процессе. Как показывают рассекреченные документы ЦК РКП(б), в том числе и использованные в данной главе, сценарий процесса и его воплощение утверждались ЦК партии и Крыленко не принадлежала столь решающая роль.
Задолго до окончания процесса был разработан механизм рассмотрения ходатайств по приговору. На заседании Политбюро 13 июля была принята следующая последовательность их рассмотрения. Сначала ходатайство обсуждается в ЦК РКП (б). Его решение немедленно сообщается в коммунистическую фракцию Президиума ВЦИК и доводится до сведения Исполкома Коминтерна, где русская делегация должна поддержать его своим авторитетом перед общественным мнением мирового пролетариата18. Таким образом, начиная с подготовительного периода и кончая утверждением будущего приговора на процессе, единственным органом, принимавшим все решения, попирая не только международные правовые нормы, но и советское законодательство, являлся ЦКРКП(б).
Очередная пропагандистская акция была организована и в связи с протестами М.Горького и А.Франса против процесса. На заседании Политбюро 20 июля по предложению Л.Д.Троцкого было принято следующее постановление: «а) Поручить тройке по делу эсеров заказать и проследить за напечатанием ряда статей в том смысле, что ходатайства Горького и А.Франса никакого значения для Советской России иметь не будут»19. Специальная тройка об эсерах решала также вопрос о высылке семей обвиняемых на процессе20.
Особо важное место в подготовительной работе, предшествовавшей процессу над правыми эсерами, отводилось мощной агитационно-пропагандистской обработке населения. Тон ей был задан в тезисах ЦК РКП(б) «К процессу правых эсеров», написанных обвинителями на процессе А.В.Луначарским, Н.В.Крыленко и Н.И.Бухариным. Вместе с объяснительной запиской агитпропотде-ла ЦК они были разосланы всем губкомам партии, а также изданы в
252

Подготовка общественного мнения
виде брошюры. В записке было указано, что предстоящий процесс надо использовать для окончательной дискредитации партии, претендующей на представительство широких рабоче-крестьянских масс. Было рекомендовано особо подчеркивать прошлую связь эсеров с империалистами Антанты и их нынешнюю политику, также идущую в русле империалистов. Ключевые моменты пропагандистской работы по разоблачению эсеровской контрреволюции содержались и в циркулярном письме ЦК РКП(б), разосланном губкомам партии вскоре после тезисов21.
В помощь агитаторам в соответствии с постановлениями Оргбюро ЦК, принятыми еще в декабре 1921 г., было издано большое количество разоблачительной литературы об эсерах, причем значительными тиражами — 10-25 тыс.22 Печатались листовки, агитплакаты и другие агитматериалы. Для распространения всей этой продукции агитпропом было создано специальное бюро. Центральная и местная печать изо дня в день публиковала всевозможные материалы, статьи видных деятелей партии, письма рабочих, резолюции общих собраний и митингов, клеймившие позором контрреволюционную деятельность эсеров и демонстрировавшие всенародное возмущение.
Периодически проводились лекции-инструктажи для агитаторов. На одном из таких собраний, состоявшемся 11 мая в МК РКП(б), выступал Н.В.Крыленко. В течение двух часов он громил партию эсеров и инструктировал агитаторов, как нужно готовить столичные рабочие массы к предстоящему процессу. Крыленко подчеркивал необходимость выставить эсеров изменниками пролетариата, союзниками белогвардейских генералов и наемниками иностранного капитала. Он заявил, что необходимо вызвать озлобление рабочих к вождям эсеров, чтобы не возбудить у них сочувствия к подсудимым. Таким образом, формировалось особая агрессивная атмосфера, в которой не должно было быть места сомнениям: «Кто не с нами, тот против нас».
Использовался любой повод для давления на общественное мнение. Причем, по прямым указаниям партии в пропагандистских акциях участвовали, в первую очередь, официальные лица, от которых зависел исход процесса. Так, в связи с приближавшейся годовщиной июльских событий 1917 г. ЦК партии поручил участникам процесса со стороны обвинения Н.В.Крыленко, А.В.Луначарскому и М.Н.Покровскому особо выделить и подготовить материал «о преступлениях эсеров» в эти дни. Редакциям всех газет было предложено выпустить к 3 июля специальные тематические номера, особо осветив роль эсеров и меньшевиков. Причем, интересная деталь,
253

Глава 5. Реакция российских рабочих на процесс правых эсеров
предлагалось использовать для этого среди прочих и материалы, опубликованные П.Н.Милюковым во второй книге «Истории русской революции». Редакциям газет также были предоставлены выдержки из показаний эсеров и меньшевиков в связи с обвинением большевиков в германском шпионаже23.
Публикация еще одной серии статей явилась результатом партийного заказа, обелить в общественном мнении предательскую роль Г.И.Семенова и Л.В.Коноплевой в процессе правых эсеров. По отношению же к меньшевикам и эсерам Политбюро требовало «самой беспощадной борьбы с ними и самого максимального недоверия к ним (как к опаснейшим фактическим пособникам бе-логвардейщины)»24. Противоположную позицию большевистское руководство занимало по отношению к тем членам этих партий, которые не только вышли из членства в них и примкнули к большевикам, но и компрометировали своих недавних товарищей и охотно сотрудничали в формировании обвинения на процессе. Отношение рядовых членов РКП(б) и членов оппозиционных партий к этим предателям было одинаково отрицательным.
Обнародование брошюры Семенова еще более усугубило напряженную обстановку вокруг него и тех, кто имел с ним общее прошлое и настоящее. Закономерно, что именно ГПУ выступило на их защиту. «Для мещанской психологии они являются авантюристами, убийцами, взломщиками, «темными личностями». Для психологии связанных с эсеровской работой людей и для самих эсеров они к тому же ренегаты, предатели и провокаторы. Для ГПУ моральная чистота побуждений этих товарищей вне сомнения»25, — отмечалось в письме И.С.Уншлихта в ЦК РКП(б). ГПУ обратилось в ЦК с просьбой, принять решительные меры по пресечению враждебности членов партии к бывшим эсерам и издать специальный циркуляр, разъясняющий обязанности членов партии-выходцев из других партий в борьбе с контрреволюцией и дающий общие указания об отношении партии к роли Семенова, Коноплевой и др. На заседании Политбюро 23 марта это предложение было поддержано. А для того, чтобы «моральная чистота побуждений» Семенова была видна не только ГПУ, Е.Преображенскому и Е.Ярославскому было поручено написать о нем статьи, причем, «о характере и тоне статей переговорить с тов. Троцким»26. Сам Троцкий активно выступал в защиту Семенова и Коноплевой, в том числе и в зарубежной печати. Так, одна из его статей была опубликована в газете немецких коммунистов «Rote Fane» под заглавием «Кто предатель?» и была названа эмигрантской печатью открытой апологией предательства и предателей27.
254

Подготовка общественного мнения
Подготовка процесса эсеров получила большой международный резонанс. Печать самых разных политических направлений, прежде всего социал-демократическая, активно публиковала вести из России. Большевистское руководство стремилось развернуть контрпропаганду и повлиять на негативную оценку своих действий западной общественностью. С этой целью в Берлине находился Л.С.Сосновский, задержавшийся там по решению Политбюро на три месяца после Генуэзской конференции. Аналогичное поручение было возложено и на Ю.Ларина, совмещавшего в Германии лечение с выступлениями в печати28.
Своя «сольная партия» была у члена ЦК РКП(б) К.Б.Радека. Постановлением Политбюро от 12 июня 1922 г. ему было поручено вести кампанию по поводу фактического срыва Берлинского соглашения и о том, что при вынесении приговора Верховный трибунал не будет связывать себя никакими соглашениями. Используя обращение меньшевистского ЦК в Верховный трибунал, он должен был также, обнародовать политический вывод о блоке меньшевиков и эсеров, чтобы, таким образом, возложить на меньшевиков ответственность за деяния эсеров29. О большом значении, придававшемся контрпропаганде, свидетельствовал и тот факт, что о своих действиях по дискредитации эсеров Радек в соответствии с постановлением Политбюро от 27 июля должен был ежедневно информировать Секретариат ЦК телефонограммами30.
Помимо традиционных форм агитации (газеты, брошюры, собрания, митинги) в Москве устраивались яркие и зрелищные агит-представления, собиравшие толпы зевак. По улицам в разукрашенных автомобилях разъезжали размалеванные клоуны с балаганами Петрушек и в куплетах выкладывали зрителям факты злодеяний эсеров и их защитников. По свидетельству очевидца, на Тверском бульваре возле памятника Пушкину Петрушка сообщал «самые достоверные факты» о преступлениях эсеров, причем заодно, не делая различий, поминались меньшевики, кадеты, черносотенцы и все прочие враги, в том числе и иностранные защитники на процессе. В конце представления под одобрительные крики толпы Петрушка убивал всех преступников здоровенной дубиной31.
Еще одной особенностью агиткампании являлось то, что на процессе велась киносъемка, а затем киновыпуски показывались в кинотеатрах Москвы на завершающей стадии процесса. Вот как описывал очевидец технологию съемки Луначарского после его 5-часовой речи на процессе: «Анатолий Васильевич уходит в кулуары, но сейчас же вновь появляется и начинает кривляться перед аппаратом: размахивает руками, усиленно смеется и т.д. Киносъемщик
255

Глава 5. Реакция российских рабочих на процесс правых эсеров
запечатлевает «речь». Производит это отвратительное впечатление»32. Как эта агитационная кампания влияла на отношение рабочих к процессу правых эсеров и действительно ли «общественное мнение» поддерживало организованный политический спектакль? Ответы на эти вопросы интересовали и партийное руководство.
Во второй половине мая партийными органами была организована агиткампания по фабрикам и заводам для выявления отношения к суду над правыми эсерами. Она проводилась по всей стране, но наиболее интенсивный характер это мероприятие получило, по понятным причинам, в столице. По данным Московского губотдела ГПУ в течение последних полутора недель мая общие собрания были проведены на 31 предприятии. На них присутствовали 10-11 тысяч человек. Данные о распределении их мнений относительно процесса показывает следующая таблица33:
Таблица 7
Отношение рабочих Москвы к процессу правых эсеров
Отношение к процессу
Число предприятий
Число рабочих
% из общего числа высказавшихся предприятий
% из общего числа высказавшихся рабочих
Положительное активное
20
ок. 6400
64,5
ок. 60,3
Определенное отрицательное
5
ок. 1400
16
ок. 13
Сомнительное
4
ок. 2300
13
ок. 21,7
Пассивное
2
ок. 500
6,5
ок. 5
Итак, на большинстве предприятий (20 из 31) рабочие положительно отнеслись к процессу над эсерами. Сюда вошли крупные предприятия: Газовый завод, Центральная электрическая трамвайная станция, заводы быв. Гужон, быв. Бромлей, «Мостострой», «Фосген № 4», быв. Алексеева-Шамшина, Фарма-завод № 12, паровозные мастерские Казанской ж.д., Бухаринский трамвайный парк и др. Рабочие, высказавшиеся положительно по поводу процесса, по профессиональному принципу распределились следующим образом: металлисты — 66,5%, химики — 11,7%, рабочие коммунального
256

Подготовка общественного мнения
хозяйства — 9,5%, печатники — 4%. На долю текстильщиков, кожевников, пищевиков и др. пришлось 8,3%34. Последующие пояснения в отчете показывают, какое значение вкладывалось в эту характеристику. Так, «положительное отношение» означало единогласное принятие резолюции, требующей суровой кары, и отсутствие выступлений, либо прямо защищающих эсеров, либо «сеющих сомнение и смущение по этому вопросу». А на некоторых предприятиях были не только приняты резолюции с требованием высшей меры наказания для эсеров, но и избраны делегации, как правило, из одних беспартийных, для заявления Трибуналу мнения рабочих. Например, по такому сценарию было проведено собрание на заводе быв. Гужон. Докладчиком на этом собрании (присутствовало около 1800 человек) выступал Л.Троцкий. Ему были заданы вопросы: «Арестован ли Савинков? Почему так долго не возвращается делегация с Генуэзской конференции»?35 От каждого цеха завода было выбрано по 2 человека в особую делегацию для внесения в Московский совет заявления от имени рабочих. Заявление содержало требование: применить к обвиняемым высшую меру наказания.
На собраниях и митингах в качестве докладчиков выступали лидеры большевистской партии, Л.Д.Троцкий, Л.Б.Каменев, М.И.Калинин, И.В.Сталин. Среди выступавших были и те, кому предстояло принимать участие в процессе в качестве обвинителей (А.В.Луначарский, М.Н.Покровский, К.Цеткин) и в качестве «защитников» (Н.И.Бухарин, А.А.Биценко, Ж.Садуль). В действительности это разделение не имело места, так как и те и другие выступали с резкими обвинениями против подсудимых-членов ЦК эсеровской партии (так называемой первой группы обвиняемых)36.
Парадоксальная ситуация сложилась на общем собрании рабочих Курских главных вагоноремонтных мастерских, которые по информации ГПУ находились под влиянием эсеров. Основанием для такого утверждения являлся тот факт, что в состав завкома, недавно здесь избранного, входил один эсер (наряду с одним коммунистом и тремя беспартийными) Кроме того, по данным ГПУ в мастерских имелась эсеровская ячейка. Тем не менее, выступление здесь 26 апреля левоэсеровского лидера Штейнберга о Генуэзской конференции не встретило поддержки общего собрания37. А вот доклад о процессе редактора «Известий ВЦИК» Ю.М.Стеклова вызвал совершенно другую реакцию рабочих мастерских. «Местные эсеры выступить не осмелились, кроме одного, который задал два вопроса: «Как будут судить эсеров, как уголовных преступников или политических и будут ли их судить в целом как партию или как ее отдельных членов?» — сообщалось в сводке Мосгуботдела ГПУ. В итоге эсеры проголосовали
17 — 3736
257

Глава 5. Реакция российских рабочих на процесс правых эсеров
за резолюцию Стеклова. При голосовании из 700 присутствовавших было только 2 воздержавшихся. Как ни странно, это были не эсеры, а «просто бессознательные рабочие (что установлено)»38.
В ходе обсуждения резолюций о процессе высказывались интересные доводы, отражавшие отношение определенной части населения к недавнему прошлому. Например, на фабрике быв. Михайлова единственный человек, высказавшийся против резолюции комъячейки, аргументировал свое мнение тем, что иначе большевикам опять придется вести гражданскую войну и что коммунистам нужно прийти к соглашению с эсерами, и не нужно их судить и клеймить позором39. А на заводе Бертц — Мак Гиль один из рабочих, объясняя, почему он воздержался при голосовании, сказал: «Почему мы судим эсеров, а не тех, кто стрелял, бил и грабил нас, когда мы ехали за картошкой и хлебом? Вынося резолюцию, мы одновременно этим самым выносим смертный приговор людям, которые не так виновны, как о них говорят»40.
Отрицательное отношение рабочих к процессу было ясно высказано на 5 московских предприятиях. В их числе были 20-я типография быв. Кушнерева, завод быв. Калинкина, Русаковский трамвайный парк, Сокольнические вагоноремонтные мастерские. Отрицательное отношение выражалось в выступлениях меньшевиков или эсеров и сочувствующих им против процесса, в отклонении резолюции, предлагавшейся комъячейкой. И только в единственном случае, в Русаковском трамвайном парке 30 мая была принята меньшевистская резолюция с протестом против процесса, как особо подчеркивалось, незначительным большинством. Ее инициатором был меньшевик Малкин, которого активно поддерживали еще 11 человек. В итоге за резолюцию, внесенную Малкиным, проголосовало 89 человек, против — 16 и воздержалось 303 человека. За резолюцию комъячейки было подано 59 голосов, против — 48 и 300 воздержались41. Как видно из этих результатов, подавляющее большинство рабочих не решилось определенно высказать свое мнение, потому что оно не совпадало с официальной линией. На этом собрании обсуждался также доклад члена ЦК РКП(б) Я.Э.Рудзутака о Генуэзской конференции, оппонентом которого также выступил Малкин. Однако, по этому вопросу абсолютным большинством голосов была принята резолюция комъячейки. Собрание в Русаковском трамвайном парке свидетельствовало о том, что формирование мнений в рабочей среде, в большинстве аполитичной, очевидно, не имело прямой зависимости от политических симпатий. По всей видимости, здесь действовал более сложный механизм. Возможно, играла роль и не равноценность этих проблем в восприятии рядового че-
258

No comments:

Post a Comment

Note: Only a member of this blog may post a comment.