Monday, June 16, 2014

1 Л.В.Борисова Трудовые отношения в советской России 1918-1924 гг

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
Л.В.Борисова
МОСКВА • СОБРАНИЕ • 2006

82 Борисова Л.В. Трудовые отношения в советской России (1918-1924 гг.) / Российская акад. наук; Институт российской истории. — М.: Собрание, 2006. - 288 с.










УДК 94(47).084.3
ББК 63.3(2)612-2+63.3(2)613-2
В монографии рассматриваются наиболее важные и малоизученные аспекты трудовых отношений: доктринальные предпосылки и практика использования различных форм труда; его мотивация в период военного коммунизма и в годы нэпа. Впервые рассмотрены причины, формы, масштаб социально-трудовых конфликтов рабочих и механизм их разрешения на государственных и частных предприятиях. При этом анализируются роль профсоюзов в проведении большевистской политики в трудовой сфере и забастовочном движении, различные позиции в большевистском руководстве.
Несомненный интерес представляет и другая сторона взаимоотношений большевистского государства с рабочими — разжигание классовой ненависти и целенаправленное формирование резко негативного отношения к своим политическим оппонентам. Как показано в монографии, наиболее искусно такая реакция рабочих была спровоцирована в ходе процесса над партией правых эсеров в 1922 г. Таким образом было положено начало действию политического театра, «расцвет» которого пришелся на вторую половину 1930-х гг.
Монография основана на уникальных архивных документах, прежде всего, из фондов Центрального архива ФСБ РФ, впервые вводимых в научный оборот, а также широко использована эмигрантская периодика. Книга адресована историкам и всем тем, кто заинтересован в преодолении идеологических стереотипов в изучении прошлого пашей страны.



ISBN 5-9606-0025-0



© Борисова Л.В., 2006
© Институт российской истории РАН, 2006
© Оформление. ООО «Издательство "Собрание"», 2006

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ .....................................................................5
Глава 1.
ОТ «ОСВОБОЖДЕННОГО ТРУДА» — К ПРИНУДИТЕЛЬНОМУ.....15
Выработка экономического курса....................................15
Труд в обмен на продовольствие .....................................22
Борьба за трудовую дисциплину.....................................33
Чрезвычайные меры на транспорте.................................39
Принудительный труд: формы и методы...........................48
Главкомтруд и всеобщая трудовая повинность...................55
Дискуссии о принудительном труде.................................65
Глава 2.
РАБОЧИЙ КЛАСС В УСЛОВИЯХ
«ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА».....................................85
Забастовочное движение...............................................86
Социальный взрыв. Выступления рабочих
Москвы весной 1921 г..............................................122
Профсоюзы и забастовки ............................................. 136
Глава 3.
ТРУДОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ В УСЛОВИЯХ НЭПА
(1922-1924 гг.) ...................................................... 153
Нэп и принудительный труд.........................................154

Содержание
Зарплата и стимулирование труда.................................161
НОТ..........................................................................171
Источники дохода, условия труда и быта........................176
Глава 4.
ТРУДОВЫЕ КОНФЛИКТЫ В РОССИИ (1922-1924 гг.) ........... 186
Общая характеристика трудовых конфликтов..................190
Задержки заработной платы.........................................194
Недовольства низкими ставками и
высокими нормами выработки..................................211
Конфликты с руководящим составом предприятий...........214
Отношение к коммунистам...........................................222
Механизмы ликвидации трудовых конфликтов................227
Глава 5.
РЕАКЦИЯ РОССИЙСКИХ РАБОЧИХ
НА ПРОЦЕСС ПРАВЫХ ЭСЕРОВ ....................................247
Подготовка общественного мнения................................249
Встреча иностранных защитников.................................262
Демонстрация 20 июня................................................267
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ............................................................279
ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ..................................................283
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ .................................................285

ВВЕДЕНИЕ
Завершение социалистического периода в истории нашей страны активизировало внимание исследователей к изучению его истоков. Не смотря на существование огромного количества трудов о военном коммунизме и нэпе, написанных в советское время, современные историки вновь активно обращаются к различным аспектам истории этого времени. Объективно назревшая переоценка исторического прошлого ведется как по линии переосмысления обширнейшей историографии, так и исследования новых сюжетов, обращение к которым было невозможно в силу идеологических запретов.
В сложившейся после 1991 г. политико-историографической ситуации открылся доселе невиданный доступ к источникам, прежде всего, к архивным документам. Не случайно эта ситуация получила название «архивной революции». В связи с значительным увеличением информационного пространства и освобождением от цензурных запретов произошло небывалое расширение тематики исследований и смена приоритетов. Одновременно появилась возможность по-новому взглянуть на, казалось бы, максимально изученные традиционные сюжеты в советской историографии во всей их многомерности и неоднозначности и начать исследование ранее невидимой части исторического айсберга. Уже первые сравнительные исследования имеющейся историографии с рассекреченными документами показали, что наиболее перспективным направлением современных исследований является изучение проблем социальной истории. К кругу таких проблем относится, в частности, история трудовых отношений. Ее исследование в историографии прошлых лет проводилось в рамках теории освобождения труда, развитой из положений марксизма. В итоге изучение истории советского рабочего класса на основе этой теории свелось к подмене исследования реального положения рабочих идеологическими догмами. Не перспективность такого подхода, ставшая очевидной после крушения социалистической системы, привела в конце прошлого века к кри
5

Введение
зису рабочей истории1. Индустриальный труд перестал рассматриваться как приоритетное направление в изучении истории.
В последние годы под влиянием современного рабочего активизма и в связи с рассекреченными источниками наметилось возрождение интереса к рабочей истории. Ее изучение ведется в нескольких направлениях. Прежде всего, в контексте ключевой проблемы советской эпохи — взаимоотношений общества и власти. Исследуется рабочий класс и как субъект трудовых отношений. Ведется поиск новых подходов к анализу различных аспектов облика рабочих в условиях отечественной модернизации. В центре внимания оказалось также изучение теневых сторон деятельности партийно-государственной власти, взаимоотношений власти с различными слоями общества, протестных движений, негативных процессов внутри отдельных категорий населения, таких как пьянство, проституция, суициды, всего того, что якобы не могло существовать в социалистическом обществе. Сделаны первые шаги и по изучению регионального среза этих проблем.
Во многом усиление интереса к изучению проблем труда было инициировано осуществлением масштабного российско-голландского проекта «Мотивация труда в российской промышленности, 1861-2000 гг.» Теоретической основой проекта послужили работы ряда западных исследователей по проблемам труда. Среди них наибольший интерес представляет исследование Чарльза и Криса Тилли «Труд при капитализме», в котором система стимулирования труда подразделяется на три группы: 1) материальное вознаграждение, 2) морально-нравственные побуждения и обязательства, 3) принуждение и наказание2. Дальнейшее развитие она получила в работе голландского историка Марселя ван дер Линдена3. В ходе осуществления проекта отечественными историками было признано, что разработанная классификация применима и к исследованию труда в России, как в дореволюционный период, так и в советское и постсоветское время4.
Трудовые отношения — очень широкое понятие. Оно включает в себя как внутренние факторы, характеризующие отношения между работодателем и работником, так и внешние. К внутренним факторам относятся побудительные причины к труду. К внешним — роль государства, трудовое законодательство, состояние финансовой системы, рынка труда, господство определенных морально-этических норм в обществе. Показателем степени сбалансированности всех этих факторов является производительность труда. Она отражает не только интенсивность труда рабочего и его квалификацию, но и условия труда и быта, техническую оснащенность производства, ор
6

Введение
ганизацию управления и внедрение научных принципов организации труда. Все эти аспекты проблемы в разной степени освещаются в данной монографии. При этом в центре исследования находится проблема эволюции индустриального труда в рамках двух социалистических моделей экономики: военного коммунизма, базировавшегося на принудительном труде, и нэпа, при котором появляется рынок труда.
Избранная автором проблема пока не получила целостного отражения в историографии, но ее отдельные аспекты, прежде всего, связанные с внешними факторами трудовых отношений, освещены в ряде работ последних лет. Так, с начала 1990-х годов появляются работы, посвященные изучению принципов взаимодействия различных звеньев государственного механизма: компартии, органов госуправления, профсоюзов, кооперации. Исследуются внутренние процессы, проходившие в советской политической системе: огосударствление партии и профсоюзов, формирование однопартийно-сти, использование репрессивных методов решения экономических и политических проблем, уничтожение политической оппозиции и целый ряд других. Важной особенностью этих исследований являлось привлечение большого пласта новых источников.
Одной из первых таких монографий стала книга А.Ф.Киселева «Профсоюзы и советское государство», главное место в которой отведено анализу дискуссий о профсоюзах в 1917-1920 гг.5 Благодаря использованию новых документов и переосмыслению уже введенных в научный оборот автору удалось раскрыть «подводные течения», проанализировать точки зрения и подходы партийных и профсоюзных лидеров ко многим проблемам экономики военного коммунизма. В первую очередь, о роли профсоюзов в управлении народным хозяйством, в проведении мобилизаций, милитаризации экономики. В книге приведен интересный материал о забастовочном движении рабочих, об отношении к ним профсоюзов.
Характерной особенностью книг, созданных в последние годы, является стремление авторов сочетать изучение крупных проблем с конкретно историческим анализом их составляющих. Так, в монографии известного экономиста B.A.May «-Реформы и догмы. Очерки истории становления хозяйственной системы советского тоталитаризма. 1914-1929» показана преемственность экономических мероприятий, проводившихся в военных условиях царским правительством, Временным правительством и большевиками6. Автором обоснован важный вывод о том, что военно-коммунистические меры были апробированы до Октябрьской революции и не противоречили логике экономического развития страны.
7

Введение
Формированию советской политической системы в условиях военного коммунизма и нэпа посвящена монография Е.Г.Гимпельсона7. В книге анализируется процесс огосударствления составных частей политического механизма, показаны особенности экономических и политических процессов этого периода.
В монографии В.А.Шишкина «Власть, политика, экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928)» исследуется переплетение доктринальных установок и исторических реалий в складывании системы тоталитаризма8. По мнению автора, военно-коммунистическая система, в частности, являлась порождением целого комплекса причин: влияния марксистской доктрины, Гражданской войны и экономического опыта предшественников по преодолению экстремальных ситуаций в экономике.
Социальным аспектам политики послеоктябрьских лет посвящены работы С.А.Павлюченкова9. Автор анализирует движение протеста против большевистской политики в городе и деревне, нарастающие кризисные явления внутри партийно-государственной системы и др. сюжеты. Исследованию конкретных событий в книге «Военный коммунизм в России: власть и массы» предшествует подробный анализ историографии военного коммунизма, существующих точек зрения. Так, по вопросу о времени, с которого можно вести отсчет военного коммунизма, С.А.Павлюченков считает, что он наступил сразу же после захвата власти большевиками в 1917 г., а не в мае 1918 г. Доводом в пользу такого утверждения, по его мнению, является то, что мероприятия по ограничению частной собственности и рынка как составляющие суть военного коммунизма, уже в этот момент превратились в принцип общественного строительства.
Только в последние годы появились работы по истории левых оппозиционных партий, написанные с объективных позиций. Выяснилось, что «эти заклятые враги революции» в острые моменты Гражданской войны стремились участвовать в мобилизации масс на фронт и неоднократно заявляли о недопустимости вооруженного свержения советской власти. Также исследуются формы участия этих партий в выборных кампаниях в Советы и в рабочем движении10.
Социально-экономическое положение рабочих в постреволюционный период, усилия государства по сохранению квалифицированных кадров явились предметом исследования в монографии А.А.Ильюхова". Автор пришел к выводу, что русский рабочий по ряду причин не был подготовлен к новому отношению к труду.
К числу наименее разработанных относится проблема рабочего движения в постреволюционный период. По мере возникновения очагов современного рабочего движения проблематика рабочего
8

Введение
протеста приобретает не только научную, но и общественную значимость. В связи с этим особо актуален вопрос о методах урегулирования взаимоотношений власти с индустриальными рабочими. Советские историки касались этой темы бегло и неохотно. Ее затрагивали, как правило, в связи с политической борьбой большевиков с меньшевиками и эсерами в профсоюзах12. Уже в первых работах определились специфические подходы к освещению трудовых конфликтов, строго соответствовавшие партийным директивам. Так, забастовки рабочих приписывались исключительно влиянию меньшевиков и эсеров и оценивались как антисоветские выступления, независимо от характера требований. Утверждалось также, что в трудовых конфликтах принимали участие лишь отсталые слои рабочих, а отсталость выводилась из их социального происхождения. Отрицалось проведение карательных мер против участников трудовых конфликтов.
Характерной особенностью освещения трудовых конфликтов периода нэпа являлось акцентирование внимания на негативных моментах положения рабочих на частных предприятиях, которые рассматривались исключительно в рамках теории классовой борьбы. Даже увеличение заработной платы в частном секторе квалифицировалось, как желание усилить эксплуатацию рабочих. При этом подход к забастовкам 1920-х гг. в работах современников событий существенно отличался от восприятия забастовок периода военного коммунизма. Последние воспринимались как совершенно новые и не свойственные новой власти явления, так как Октябрь 1917 г. стал тем водоразделом, который отсек все социальные процессы, происходившие до него. С появлением же частного сектора время в сознании партийных и профсоюзных деятелей как бы вернулось вспять. В официальной лексике снова появились слова «эксплуататоры», «эксплуатируемые», «классовая борьба», а забастовки стали сравнивать с формами дореволюционной борьбы рабочих за свои права13. При этом тот факт, что большинство трудовых конфликтов происходило в государственном секторе, замалчивался. Для работ современников, главным образом, профработников, занимавшихся на практике вопросами труда, характерно преуменьшение накала и масштаба социальных конфликтов в первой половине 1920-х гг. Так, П.Н.Авдеев утверждал, что они «возникали исключительно как местные, в связи с волокитой и неисполнением условий закона и договоров госорганами в данном предприятии или учреждении»14. Такой же подход был характерен и для советской историографии последующих десятилетий. Более активно, насколько позволяла ис-точниковая база, освещение рабочего протеста в первые годы существования советского государства велось за границей15.
9

Введение
Важную роль в активизации исследовательского интереса к российской рабочей истории в целом и рабочего движения первого послереволюционного десятилетия, в частности, сыграло издание фундаментальных публикаций документов, раскрывающих в новом свете положение рабочего класса в советской России. Первым был издан сборник «Трудовые конфликты в советской России 1918-1929 гг.», подготовленный в ныне забытом жанре обзоров источников16. В нем приводится информация об имеющихся источниках изучения этой проблемы в архивных фондах и в периодической печати тех лет, в том числе, и в эмигрантских изданиях. Политическая сторона рабочего протеста освещена в сборнике документов «Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917— 1929. Экономические конфликты и политический протест» (СПб, 2000). В нем впервые опубликованы документы о политических выступлениях рабочих в рамках движения уполномоченных. В связи с выходом этих изданий в редакции журнала «Отечественная история» был проведен круглый стол, участники которого высоко оценили научное значение сборников17.
В 1990-е гг. началась активная разработка истории карательных органов в центре и на местах, их роли в развертывании хозяйственной деятельности18. Впервые началась научная публикация значительных комплексов архивных документов ВЧК/ОГПУ и его местных органов, в которых показано отношение различных слоев крестьянства к большевистской политике, формы сопротивления крестьянства. Опубликованы большие комплексы архивных документов по истории крупнейших вооруженных выступлений против режима: «Антоновщине» и восстанию в Кронштадте, вынудившие власть отказаться от политики военного коммунизма19. В результате проделанной работы были обнародованы огромные массивы неизвестных, до недавнего времени находившихся на секретном хранении, документов. По объективным причинам содержащаяся в них информация носит, как правило, негативный характер. Именно поэтому она так тщательно скрывалась на протяжении всего советского периода. Да и из находившихся на открытом хранении документов позволялось обнародовать преимущественно те факты, которые свидетельствовали об успехах и достижениях советского общества, двигавшегося «от победы к победе». Естественно, что возникающая новая историческая картина вызывает психологический дискомфорт среди ряда ученых. Однако, это та объективная реальность, которая не зависит от того, удобна она или нет20. В тоже время необходима серьезная методологическая и методическая разработка новых комплексов исторических документов, пока еще не введенных в научный оборот21.
10

Введение
В последние годы все большее внимание историков привлекают трудовые отношения при социализме и фигура рабочего как основного действующего лица в них22. Началось также изучение особенностей рабочего движения в постреволюционные годы23. Появились первые работы, в которых исследуется мотивация социального поведения рабочих России. В рамках этого направления обращают на себя внимание работы историка из Санкт-Петербурга С.В.Ярова2,1. В центре его исследований — социальная психология рабочих в период военного коммунизма и нэпа, роль эгалитаристских элементов в рабочей психологии, аполитичность и конформизм как главные элементы постреволюционного сознания. Интерес представляет и оценка автором массового участия рабочих в политических кампаниях периода нэпа не с точки зрения поддержки власти, а как специфический эмоциональный момент.
Однако, не смотря на прогресс в изучении протестного движения, многие его аспекты остаются еще вне поля зрения исследователей. В предлагаемой монографии ставятся следующие задачи: рассмотреть формы, методы и особенности протестного движения рабочих в 1918-1924 гг.; исследовать доктринальные предпосылки и практику использования различных форм труда; особенности мотивации труда в период военного коммунизма и в годы нэпа. При этом недовольства рабочих рассматриваются в контексте политических, идеологических и экономических проблем, возникавших в 1918-1924 гг., анализируется роль профсоюзов в проведении большевистской политики в трудовой сфере и забастовочном движении, позиции оппозиционных партий. Среди важнейших вопросов, затрагиваемых в исследовании, большое значение имеет вопрос, оказывало ли протестное движение влияние на действия власти?
Спецификой трудовых отношений в советской России являлась та роль, которую играла политическая составляющая — заводские собрания, митинги, демонстрации. Они были главным инструментом политизации сознания рабочих, разжигания классовой ненависти и целенаправленного формирования негативного отношения к политическим оппонентам власти. В монографии впервые показан механизм формирования властью заданного отношения рабочих к массовым политическим кампаниям периода нэпа, таким как изъятие церковных ценностей и процесс правых эсеров. В связи с этим исследуется и другой важный вопрос взаимодействия власти и общества, о каналах поступления информации руководству страны.
В основе исследования лежит фундаментальный метод исторической науки — метод историзма, а также системный подход к рассматриваемым событиям. Кроме того, тематика монографии позволяет
11

Введение
применять методы социальной истории, социальной психологии и конфликтологии.
Монография основана на архивных источниках, впервые вводимых в научный оборот. Использованы документы, выявленные в фондах федеральных архивов (РГАСПИ, ГАРФ, РГАЭ, РГВА): документы различных подразделений ЦК РКП(б), комфракций ВЦИК, ВЦСПС, отраслевых профсоюзов и политорганов на транспорте, ряда экономических ведомств. Основную часть источников, впервые вводимых в научный оборот, составляют документы Центрального архива ФСБ РФ. В монографии также использована советская и эмигрантская периодическая печать, а также имеющиеся на сегодняшний день публикации источников.
Автор выражает глубокую признательность директору Института российской истории РАН члену-корреспонденту РАН А.Н.Сахарову за содействие в публикации этой книги. Особую благодарность автор выражает д.и.н. А.К.Соколову и д.и.н. В.П.Булдакову за ценные советы и замечания, высказанные в процессе работы над книгой. Самые искренние слова признательности адресую также своим коллегам-сотрудникам Центра изучения новейшей истории России и политологии за помощь и поддержку.
Примечания
10 советской историографии истории рабочего класса см.: Соколов А.К. Драма советского рабочего класса и перспективы рабочей истории в современной России // Социальная история. Ежегодник. 2004. М., 2004.
2См.: Социальная история. Ежегодник. 2000. М., 2000. С. 212-213.
3См.: Ван дерЛинденМ. Мотивация труда в российской промышленности: некоторые предварительные суждения // Там же. Работы российских участников проекта публиковались в ежегодниках «Социальная история», а также см.: Рабочий класс в процессах модернизации России: исторический опыт / Под ред. Бузгалина А.В. и др. М., 2001. Рабочий класс и рабочее движение в России: история и современность / Под ред. Бузгалина А.В. и др. М., 2002.
4 Практическое применение разработанных положений о мотивации труда на протяжении более 100 лет см.: Маркевич А., Соколов А. «Магнитка близ Садового кольца»: Стимулы к работе на Московском заводе «Серп и молот», 1883-2001 гг. М., 2005.
5Киселев А.Ф. Указ. соч. М., 1991.
12

Введение
''-May В.А. Указ. соч. М., 1993.
7 Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы. 1917-1923 гг. М., 1993.
8Штанин В.А. Указ. соч. СПб, 1997.
■' Павлюченков С.А. Крестьянский Брест. М., 1996; Его же. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997.
10 Краус Т. Советский термидор. Духовные предпосылки сталинского переворота. 1917-1928. Будапешт, 1997; Ненароков А.П. Отступление или капитуляция: меньшевики в рамках официальной легальности, январь-июнь 1918 г. В кн.: Проблемы политической и экономической России. Сб. ст. М., 1998; Павлов Д.Б. Лидеры РСДРП о характере большевистской власти // Там же; Меньшевики и меньшевизм. Сб. ст. М., 1998.
11 Ильюхов А.А. Политика Советской власти в сфере труда (1917-1922 гг.). Смоленск, 1998.
18 См. напр.: Панкратова A.M. Фабзавкомы России в борьбе за социалистическую фабрику. Л., 1927. Гриневич В. Профсоюзное движение в России М., 1923. Алуф Ф. Большевизм и меньшевизм в профсоюзном движении. Л., 1926. Козелев Б. Как большевики боролись за руководство профсоюзами. М., 1928 и др.
13 См.: Стопани А. Промышленные конфликты на местах // Вопросы труда. 1923. № 1. Его же. Еще об особенностях наших забастовок // Там же. № 2. Фин Я. Опыт стачки в советской России. М., 1924. Белкин Г. Рабочий вопрос в частной промышленности. М., 1926. Авдеев П.Н. Трудовые конфликты в СССР. М., 1928 и др.
14 Авдеев П.Н. Трудовые конфликты в СССР. М., 1928. С. 10.
ь Здесь следует, прежде всего, назвать сборники документов, выходившие под общей редакцией А.И.Солженицыны в серии «ИНРИ»: Независимое рабочее движение в 1918 г. Док. и мат. Париж, 1981. Урал и Прикамье (Ноябрь 1917-январь 1919). Док. и мат. Париж, 1982.
1,1 Трудовые конфликты в советской России 1918-1929 / Отв. ред. Кирьянов Ю.И., Розенберг В., Сахаров А.Н. М., 1998.
"См.: Отечественная история. 2002. № 2.
|н Рассказов Л.П. Карательные органы в процессе формирования и функционирования административно-командной системы в Советском государстве (1917-1941 гг.). Уфа, 1994; Измозик B.C. Глаза и уши режима. Государственный контроль за населением советской России в 1918-1928 гг. СПб, 1995; Литвин А.Л. Красный и белый террор в России 1918-1922 гг. Казань, 1995. АлексееваГ.М. Гулаг в системе тоталитарного государства. М.,
1997. ГУЛАГ: экономика принудительного труда. М., 2005 и др.
13 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. Т. 1. 1918-1922. М.,
1998. Трагедия советской деревни. Т. 1. М., 1996. Крестьянское восстание в Тамбовской губ. в 1919-1921 гг. «Антоновщина». Тамбов, 1994; Кронштадт. 1921 год. М., 1997.
w См.: обсуждение доклада А.Н.Яковлева «Новейшая история России XX века в документах: опыт историографического исследования» // Известия РАН. 2000. № 6.
13

Введение
21 Например, ведутся споры о достоверности следственных дел как исторического источника. В связи с этим существуют две точки зрения на возможность их публикации. Первая: это сфабрикованные документы и публиковать их нельзя. Вторая: документы следственных дел можно публиковать только в комплексе с реабилитационными материалами для проведения сравнительного анализа. Другой вариант обоснования утвердительного ответа: публиковать как важный элемент эпохи вместе с обстоятельным комментарием, раскрывающим истинное положение вещей. См.: Отечественные архивы. 1995. № 2. С. 117; 1997. № 5. С. 111; Проблемы публикации документов по истории России XX века. М., 2001. С. 336.
22 Рабочий класс в процессах модернизации России. М., 2001. Соколов А.К. Советская политика в области мотивации и стимулирования труда (1917 — сер. 1930-х годов) // Экон. история. Обозрение. 2000. № 4. ФедулинА.А. Становление и развитие системы социального партнерства в СССР. М., 1999 и др.
23 Александрова Е.В. Социально-трудовые конфликты: пути разрешения. М., 1993. Борисова Л.В. Военный коммунизм: насилие как элемент хозяйственного механизма. М., 2000. Ее же. «Причины волнения однородны...» // Ежегодник историко-антропологических исследований 2003. М., 2003. Чураков Д.О. Революция, государство, рабочий протест: Формы, динамика и природа массовых выступлений рабочих в советской России. 1917-1918 годы. М., 2004 и др.
24 Яров СВ. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих. СПб, 1998. Он же. Горожанин как политик. Революция, военный коммунизм и нэп глазами петроградцев. СПб, 1999.

Глава 1.
ОТ «ОСВОБОЖДЕННОГО ТРУДА» — К ПРИНУДИТЕЛЬНОМУ
В советской историографии тема труда при социализме всегда занимала почетное место. Написано огромное количество книг и статей о формировании новой трудовой дисциплины, о коммунистическом отношении к труду и его различных проявлениях: трудовых починах, ударничестве, социалистическом соревновании. При этом рабочий класс рассматривался как опора и носитель большевистской идеологии. Особенностью этих работ являлась героизация событий, сосредоточение внимания исключительно на позитивных моментах, упрощенный подход к оценке сложных, многомерных проблем. В силу политических и идеологических условий «темная сторона Луны», на которой находились различные формы внеэкономического принуждения разных слоев населения и их действительная мотивация, не исследовалась. Проблема принудительного труда трактовалась исключительно как мера, продиктованная военными условиями.
Отбросив идеологические догмы и сложившиеся мифы, опираясь на рассекреченные архивные документы и современные исследования, попытаемся ответить на следующие важные вопросы: как соотносились теоретические представления о труде при социализме и их реализация большевиками на практике? Как использовался большевиками опыт преодоления кризисных ситуаций в экономике, накопленный воюющими странами? Были ли пересмотрены принципы организации труда после окончания Гражданской войны?
Выработка экономического курса
Как известно, краеугольным камнем марксизма в сфере труда являлось положение о свободном творческом труде на благо общества. Декларировалась таклсе одинаковая обязательность труда для всех членов общества, образование промышленных армий, в особенности для сельского хозяйства. Труд человека провозглашался мери
15

Глава 1. От «Освобожденного труда» —
к принудительному
лом его потребностей. Независимо от вида труда предполагалось предоставить равные условия «в смысле владения и потребления». Все эти меры, по замыслу основоположников марксизма, были характерны для первой стадии коммунистического общества.
«Овладев всеми средствами производства в целях их общественно-планомерного применения, общество уничтожит ныне существующее порабощение людей их собственными средствами производства, ...производительный труд из тяжкого бремени превратится в наслаждение»1, — так представлялся характер труда уже в коммунистическом обществе. Наемный труд как преходящая и низшая форма должен был при коммунизме уступить место ассоциированному труду, выполняемому добровольно, с готовностью и воодушевлением2. Таким образом, теоретические представления марксизма в области организации труда, носили очень общий характер. К тому же считалось, что социалистическая революция должна произойти одновременно во всех странах с высокоразвитой экономикой, т.е. исходный уровень для претворения социалистических задач предполагался совершенно иной, чем в России.
Придя к власти, большевики сразу приняли декреты, которыми устанавливались наиболее значимые завоевания рабочего класса на Западе. Россия была провозглашена республикой труда. Лозунг освобожденного труда стал активно внедряться в сознание масс, в том числе и с помощью нового агитационно-массового искусства через оформление многочисленных демонстраций и митингов3. Появились фабрики, сельхозартели и коммуны с названием «освобожденный труд».
Поначалу главная ставка в организации трудового процесса делалась на сознание трудящихся, на «творческую инициативу масс» и регулирование трудовых отношений «снизу». Большевики считали, что массы с помощью практического опыта сами придут к убеждению, что их благосостояние целиком зависит от дисциплинированности их собственного труда. Говорилось также об учете и контроле, пропаганде трудовых достижений4. Вместе с тем большевистское руководство не имело четких представлений о том, как в условиях экономической разрухи формировать более высокую производительность труда. Большое влияние на становление системы трудовых отношений оказали также еще целый ряд важных обстоятельств. Они были связаны с острой направленностью революции против «буржуев», якобы враждебных пролетариату; двойственным представлением о труде при коммунизме, своеобразным преломлением дореволюционных традиций в трудовых отношениях. С одной стороны, шло возвеличивание труда, а с другой, его воспринимали как
16

Выработка экономического курса
тяжкую долю. Одновременно получило распространение и такое представление о труде, что при коммунизме вообще не надо будет работать5.
В итоге провозглашенный свободный труд трансформировался в палочную дисциплину. Право на труд было заменено принципом обязательности труда, сформулированным в знаменитом лозунге «кто не работает, тот не ест». А введение трудовой повинности установило принцип принуждения в качестве главного, а, по сути, и единственного для трудовых отношений до начала 1920-х годов. О предпочтении большевиками именно этого принципа в построении трудовых отношений свидетельствовало также обсуждение экономических вопросов еще накануне Октябрьской революции. Так, выступая на VI съезде партии, В.П.Милютин заявил, что принудительный труд является основой социализма1'.
Еще одним отличием от классического марксизма являлось то, что принуждение рассматривалось в тесной связи с революционным насилием. Наиболее четко этот подход был сформулирован в середине 1920 г. Н.И.Бухариным в книге «Экономика переходного периода». Специальная глава книги была посвящена роли революционного насилия в переходную эпоху. В ней говорилось, что, разрушив оковы старого общества, революционное насилие создало новую форму — концентрированное насилие, воплощенное в государстве диктатуры пролетариата. В этом, по мнению Бухарина, проявлялась созидательная роль насилия. Чем больше эта сила, тем короче переходный период. «С другой стороны, это же «концентрированное насилие» отчасти обращается и вовнутрь, являясь фактором самоорганизации и принудительной самодисциплины трудящихся»7, — утверждал Бухарин. В отличие от марксистской теории Бухарин и, судя по одобрительным заметкам на полях книги, Ленин считали возможным применение насилия не только по отношению к эксплуататорским классам, но и к полупролетарским слоям и к пролетариату. Причем, этот тезис, как будет показано ниже, активно воплощался на практике.
Экономическая политика большевиков рассматриваемого периода формировалась не только на основе доктринальных установок, но и была связана с российскими государственными традициями и деятельностью предшественников, царского и Временного правительств. К тому же, экономический кризис, развивавшийся в странах-участницах I мировой войны, не только имел общую природу и картину проявления, но и объективно требовал примерно одинаковой схемы действий. Прежде всего, максимального усиления роли государства в производстве, в снабженческо-распределительной
2 — 3736
17

Глава 1. От «Освобожденного труда» — к принудительному
сфере, в мобилизации трудовых ресурсов. В рамках этой программы пыталось действовать и правительство царской России. Главными инструментами регулирования были выбраны государственные заказы, фиксированные цены, ограничение свободы торговли, введение хлебной разверстки для военных закупок.
Временное правительство также было вынуждено начать свою деятельность с продовольственного вопроса. Законом от 25 марта 1917 г. «О передаче хлеба в распоряжение государства» вводилась монополия на хлеб8. Однако, непоследовательность и нерешительность в проведении всех этих мер привели к тому, что продовольственный кризис принимал все большие размеры, становясь важным политическим фактором в борьбе большевиков за власть. Как до Февральской революции, так и позже при отказе крестьян сдать хлеб применялись меры принуждения, вплоть до вооруженной силы. Временным правительством была также введена трудовая повинность для лесозаготовок. Прекращение заготовок, вывоза и сплава дров рассматривалось как уголовное деяние, и виновные предавались суду9.
Каким виделся путь выхода из экономического кризиса оппозиции, партии большевиков? Еще находясь в эмиграции, в марте 1917 г. Ленин предлагал «...осуществлять правильно и быстро разверстку хлеба и др. припасов, проводить в жизнь "всеобщую трудовую повинность", которую французы называют теперь "гражданской мобилизацией", а немцы "обязанностью гражданской службы"...»10. Осуществление этих мер предлагалось возложить на народную милицию, руководящая роль в которой, по мнению Ленина, обязательно будет принадлежать пролетариату. На Апрельской партийной конференции в качестве практически назревших шагов к социализму были названы национализация земли, установление государственного контроля над банками, объединив их в единый центральный банк, а также над страховыми учреждениями и крупнейшими синдикатами (Продуголь, Продамет и т.п.), проведение всеобщей трудовой повинности. По мнению Ленина, все эти меры технически можно было осуществить немедленно, не дожидаясь перехода всей власти к пролетариям и полупролетариям. Правда, возлагая их практическое проведение на советы депутатов, Ленин уже говорил о необходимости сознательного усвоения подавляющим большинством народа необходимости этих перемен, так что в итоге этот процесс никак не мог быть немедленным. Обращает на себя внимание и указание на то, что в регулировании своего собственного хозяйства через советы будут участвовать вооруженные массы рабочих и крестьян11.
18

Выработка экономического курса
Как видно из этой программы, предложения большевиков, с одной стороны, не выходили за рамки госкапитализма (за исключением требования о национализации земли) и, с другой, совпадали с теми мерами, которые выдвигались логикой экономического развития. Эти же меры назывались и Временным правительством, и партиями народников и меньшевиков. Отвечая на риторический вопрос, в чем же различие между большевизмом и капиталистами вместе с их политическими сторонниками, Ленин писал в мае 1917 г.: «...программу "ужасного" большевизма приходится признать, ибо иной программы выхода из действительно грозящего, действительно ужасного краха быть не может, но... но капиталисты "признают" эту программу (см. знаменитый § 3 декларации "нового" Временного правительства) для того, чтобы не исполнять ее. А народники и меньшевики "доверяют" капиталистам и учат народ этому губительному доверию»12.
Наиболее подробно ситуация экономического кризиса обсуждалась на VI съезде РСДРП (б), в августе 1917 г. В докладе В. П. Милютина об экономическом положении было констатировано, что катастрофа, о которой еще совсем недавно говорили как об угрозе, стала реальностью: финансовый крах с перспективой отказа от платежей по займам, сокращение производства, расстройство железных дорог. Запас хлеба в Петрограде на 10 дней, в других городах — не более чем на 20 дней. Положение с продовольствием было таково, что не исключалась перспектива голодных бунтов. Ответственность за сложившееся положение была возложена на Временное правительство, которое не приняло действенных мер в борьбе с хозяйственным развалом и потворствовало интересам предпринимателей. В финансовой области Временное правительство пошло только на увеличение поимущественного налога, не проводился контроль за производством, в области рабочего законодательства был разработан ряд законопроектов (биржи труда на паритетных началах, создание примирительных камер), но они не вносили ничего принципиально нового по сравнению с дореволюционным законодательством.
Исходя из того, что в ближайшее время у большевиков нет возможности получить государственную власть и проводить экономическую политику в интересах народных масс, Милютин делает вывод, что кто бы другой не осуществлял антикризисную политику будут неизбежны столкновения рабочих с властью. А задача большевиков превратить эти стихийные выступления в сознательное политическое движение против власти13.
Доклад Милютина и предложенный по нему проект резолюции вызвали оживленное обсуждение. Дважды председатель ставил на
19

Глава 1. От «Освобожденного труда» — к принудительному
голосование вопрос о закрытии прений и дважды он отклонялся большинством голосов. Прежде всего, выступавшие говорили об изменении обстановки по сравнению с апрелем 1917 г., когда партией были выдвинуты лозунги рабочего контроля и всеобщей трудовой повинности. По их мнению, в ситуации, когда побеждает контрреволюция, эти меры могут проводиться только при условии завоевания власти большевистской партией.
Полемизируя с Милютиным, Н.Осинский (будущий левый коммунист и первый председатель Президиума ВСНХ) высказал мнение, что «к моменту торжества контрреволюции у буржуазии будут меры для борьбы с разрухой». В отличие от Западной Европы, где с самого начала войны было гражданское перемирие, отечественная буржуазия не осмеливалась в обстановке классовой борьбы проводить непопулярные меры. Теперь же, получив власть, она «проведет всеобщую трудовую повинность в форме германской каторжной повинности. Поэтому сейчас нам даже опасно говорить об этом лозунге», — заявил Осинский14. Против введения трудовой повинности до установления диктатуры пролетариата выступили многие делегаты. В ряде выступлений прозвучала мысль, что к трудовой повинности надо подходить с точки зрения, каким классом она вводится. Если буржуазией — это каторга для рабочих, если пролетариатом — это мера социалистическая. «Но, с другой стороны, не нужно закрывать глаза на то, что после революции замечается значительное понижение производительности труда... Нам придется усердно пропагандировать идею повышения производительности труда, если его плодами пользуется сам народ», — говорилось в выступлении С.М.Закса15. Вот так упрощенно, двумя красками рисовалась картина вроде бы еще не близкого будущего. Но это было последнее столь широкое обсуждение экономической ситуации. И положения, зафиксированные в резолюции съезда, стали по существу первой экономической программой после победы в октябре 1917 г.
Реалии уже первых месяцев после прихода большевиков к власти потребовали срочного упорядочения анархической стихии, определения практических подходов к тем программным декларациям, которые провозглашались накануне. Такой план действий «по налаживанию правильной хозяйственной жизни страны» был обнародован В.И.Лениным в декабре 1917 г. на заседании Бюро ВСНХ. Участник этого заседания Н.Осинский назвал его «проектом всеобщей национализации производства». Ленин предлагал объявить собственностью государства все акционерные предприятия, оставив управление ими в руках бывших собственников, при этом, обязав их выполнять закон о рабочем контроле и еженедельно отчитываться перед местными
20

Выработка экономического курса
советами. Устанавливался жесткий контроль над деньгами богатых. Лица богатых классов обязывались содержать все деньги в банках, получая на личные нужды 100-125 руб. в неделю, для производственных нужд — по удостоверениям органов рабочего контроля.
В проекте был определен «денежный эквивалент» тех, кого следовало относить к богатым классам: собственность на сумму свыше 5 тыс. руб. или доход свыше 500 руб. в месяц. (В сохранившемся черновом наброске указывалась более высокая сумма стоимости недвижимости— свыше 25 тыс. руб.)16. Надо заметить, что указанный Лениным ежемесячный доход, пользуясь современной терминологией, скорее был характерен для среднего класса. Например, заработок знаменитого актера В.И.Качалова доходил до 1 тыс. в месяц.
Проектом предусматривалось также аннулирование внешних и внутренних займов, прикрепление всех граждан к потребительским обществам, осуществление чрезвычайных мер для подвоза продовольствия и топлива. На железнодорожные союзы и местные советы возлагалась борьба с мешочничеством. В сфере организации труда предлагалось ввести всеобщую трудовую повинность для граждан с 16 до 55 лет. В качестве первого шага по реализации трудовой повинности предлагалось ввести потребительско-рабочие или бюджетно-рабочие книжки, в которых еженедельно должны быть отметки о выполнении работ. «Иначе — "враги народа", — добавлено в черновых набросках Ленина, а в качестве наказания — "отправка на фронт, принудительные работы"«17. (Как будто трудовая повинность — уже не принуждение). Перед рабочими и служащим национализированных предприятий ставилась задача укрепления дисциплины и повышения производительности труда под угрозой революционного суда. Таким образом, одним декретом предусматривались решительные действия почти во всех хозяйственных сферах.
После состоявшегося обсуждения Бюро ВСНХ отклонило этот проект. Конкретные доводы, высказанные на заседании, остались неизвестны (его протокол не сохранился), но, очевидно, что даже левые коммунисты во главе с Н.Осинским, составлявшие большинство в руководстве ВСНХ, не поддержали предложенных стремительных темпов строительства социализма. Вполне возможно, что, направляя свой проект в ВСНХ, Ленин предполагал произвести разведку боем, рассчитывая в зависимости от реакции определиться со сроками проведения включенных в него мер. Во всяком случае, все эти меры по отдельности были воплощены на практике в течение 1918 г.
Весной 1918 г. Ленин вновь возвратился к вопросам организации труда. 27 марта и 1 апреля он участвовал в заседаниях Президиума
21

Глава 1. От «Освобожденного труда» — к принудительному
ВСНХ, на которых обсуждался вопрос о трудовой повинности и трудовой дисциплине. В ходе обсуждения проекта Совета профсоюзов о трудовой дисциплине глава большевистского государства предложил ряд конкретных мер. Он считал необходимым установить сдельную оплату труда, по возможности, для всех производств, использовать систему Тейлора для поднятия производительности труда, публиковать отчеты о производительности труда на предприятиях, устроить группы контролеров из представителей различных профессий с привлечением инженеров, бухгалтеров, крестьян. По мнению Ленина, карательные меры за несоблюдение трудовой дисциплины должны были быть строже, чем при капитализме, вплоть до тюремного заключения18.
Законодательное закрепление положения о всеобщей трудовой повинности получило в Кодексе законов о труде 1918 г. Трудовой повинности подлежали все граждане в возрасте от 16 до 50 лет (а не 55-ти, как в проекте декрета, обсуждавшемся в ВСНХ), за исключением потерявших трудоспособность вследствие несчастного случая или болезни. В целом законодательство в области трудовых отношений отражало главную тенденцию большевистской политики — огосударствление всех функций по регулированию условий применения труда.
Труд в обмен на продовольствие
Государство стремилось взять под контроль и подчинить себе сложившийся рынок труда, устанавливая жесткие правила для обеих сторон: рабочей силы и работодателя. С начала 1918 г. во всех городах с населением не менее 20 тыс. человек были организованы биржи труда. В управлении биржами сначала принимали участие и предприниматели, но затем их вытеснили. Биржи собирали информацию о вакансиях, в обязательном порядке предоставляемую предприятиями, и регистрировали всех безработных. Причем, зарегистрированные посылались на предприятия в порядке очереди, без права предприятий самостоятельно брать на работу кого-либо.
Ситуация с рабочей силой довольно быстро менялась. В первой половине 1918 г. из-за массовой демобилизации, закрытия многих фабрик и заводов, перехода части из них на выпуск мирной продукции предложение значительно превышало спрос. Кроме того, на территории России находились иностранные рабочие азиатского происхождения: китайцы, корейцы, персы. Их труд как наиболее дешевый традиционно использовался в дореволюционное время. По сведениям отдела желтого труда, существовавшего в Наркомтруде,
22

Труд в обмен на продовольствие
весной 1918 г. их насчитывалось около 10 тысяч. К различным работам были привлечены и около 4 тыс. военнопленных19. По данным 72 бирж труда с января по апрель по всем группам производства было зарегистрировано 342448 безработных и 109582 вакансий, на работу было послано 85782 человека. Таким образом, на каждые 100 безработных приходилось 32 места20.
Только на Петроградской бирже на 28 марта 1918 г. числилось 27396 безработных (по утверждению Петроградского Совета профсоюзов, это была лишь треть от действительного количества): в январе — 13298, в феврале — 8787 человек. При этом спрос на рабочую силу в феврале составлял 2840 человек, в марте — 3387. Биржа труда выдавала также разрешения на выезд. Всего было выдано 34979 билетов, из них 16978 для членов семей безработных. Наибольшее число выехало в Архангельскую (1702 чел.), Новгородскую (2840) и Псковскую губернии (около 8 тыс.)21.
По решению II съезда комиссаров труда, состоявшегося в мае 1918 г., функция перераспределения рабочей силы была возложена на организованный отделом рынка труда подотдел обмена излишками и распределения рабочей силы. Это был центральный орган, направлявший заявки в свои районные пункты. Так, с начала сентября по конец декабря 1918 г. в подотдел обмена поступило требований на 16714 рабочих, в том числе требование на 1750 человек для уральских заводов. Его выполнение было поручено Московскому райотделу обмена, который отправил за три недели 456 человек. В связи с военными событиями оставшаяся часть задания не была выполнена. Для Ижевских и Боткинских заводов, направивших требование на 5 тыс. рабочих, 11 отделами других районов было уже собрано нужное количество рабочих, но по той же причине отправка была приостановлена22. Часть требований не удовлетворялась из-за отсутствия средств передвижения и продуктов.
Сложившаяся система распределительных органов получила юридическое оформление в Положении об органах учета и распределения рабочей силы от 3 мая 1919 г. и к середине 1919 г. их насчитывалось свыше 30023.
Безработица была не только объективным следствием разрушительных воздействий на экономику войны и революции, но и была связана с некомпетентностью, непродуманностью решений новой власти. Так, Д.Б.Рязанов считал, что безработица в Петрограде была отчасти вызвана паникой и бегством властей. Еще до образования Центроколлегии по эвакуации и разгрузке Петрограда (председатель А.Г.Шляпников) часть заводов уже была разрушена. Главное артиллерийское управление в целях "обезвреживания" промышлен
23

Глава 1. От «Освобожденного труда» — к принудительному
ности приказало вывозить станки по частям. В случае невозможности вывоза было распоряжение, ломать и подкладывать под них фугасы.
Во второй половине 1918 г. из-за ухода рабочих в деревню и последствий военных действий в некоторых отраслях промышленности (деревообрабатывающей, строительной, транспортной, горнодобывающей) стал ощущаться недостаток рабочих рук. Так, в Арзамасском уезде Нижегородской губернии для работ в уезде не смогли найти 150 плотников и 200 мостовщиков. Тогда как до революции этот уезд являлся крупным центром отхожих промыслов строительных рабочих. Известно, что в 1914 г. около 12 тыс. его жителей ходили на заработки до Иркутска и дальше24.
Начиная с 1919 г. все больше нарастает потребность предприятий в рабочей силе. По данным отделов учета и распределения рабочей силы на 100 безработных приходилось мест: в январе — 92,1; в феврале — 102,7; в марте — 101,8; в апреле — 126,2; в мае — 101,8; в июне — 116,1; в июле — 150,8; в августе — 107,025. По данным за 1920 г. на 100 безработных приходилось уже 167,8 мест. Провинциальные фабрики и заводы, как правило, вообще не работали в период сель-хозработ из-за ухода рабочих в деревню.
«Служащие берут отпуска и во время отпусков отправляются в деревню в качестве поденных рабочих, где работают у крестьян на полях и ежедневно зарабатывают больше, чем получают жалованья за месяц, получают за свою работу плату мукой и прочими продуктами», — сообщалось в информационной сводке Пензенской губчека26.
В связи с массовым бегством рабочих и служащих в деревню Исполком Петроградского совета рассматривал весной 1919 г. возможность прикрепления рабочих и служащих к их месту работы. В июле этого же года Совнарком обсудил проект практической регистрации поступления и увольнения советских служащих, представленный П.И.Поповым.
«Мне смешно, когда говорят о буржуазном саботаже, когда на испуганного буржуа указывают как на саботажника. Мы имеем саботаж национальный, народный, пролетарский»27, — так оценивал ситуацию в производстве сторонник научной организации труда А.К.Гастев. Повсеместно упала производительность труда. Прогулы достигали до 50% рабочего времени, широко распространились хищения. «Для части рабочих кражи тканей — промысел и средство к существованию», — сообщалось, например, Смоленской губчека об итогах обысков на Ярцевской ткацкой фабрике. При выносе с фабрики было задержано 5 пудов краденой пряжи и 150 аршин суровых тканей. Еще около 300 аршин тканей и 10 пудов пряжи нашли
24

Труд в обмен на продовольствие
под станками в цехах28. По подсчетам С.Г.Струмилина, реальный заработок рабочего в течение трех лет — с 1919 по 1921 г. держался на уровне 30% довоенного29. Лишь пополнение его таким нелегальным способом позволяло как-то сводить концы с концами.
В 1917-19 гг. по всей цензовой промышленности валовая продукция на одного рабочего в год уменьшилась в два раза, а в машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности — в 4,5 раза. Главной причиной лавинообразности этих процессов являлось резкое падение уровня жизни рабочих, вплоть до настоящего голода. Если в 1914 г. стоимость обычного для Петроградского чернорабочего набора продовольствия составляла 26,1 коп., в 1916 г. — 41 коп., в 1917 г. — 85,8 коп., то в 1918 г. с учетом покупки большей части продуктов на вольном рынке в среднем получались затраты в 20,5 руб. При этом средняя заработная плата в день росла следующим образом: в 1914 г. — 1 руб. 7 коп., в 1915 г. — 1 руб. 38 коп., в 1916 г. - 2 руб. 94 коп.; в 1917 г. - 5 руб. 33 коп., в 1918 г. - 11 руб. 20 коп. В Москве дневная заработная плата увеличилась с мая 1916 г. по январь 1918 г. с 2 руб. 75 коп. до 9 руб. А цены к апрелю 1918 г. выросли на 898%30. Таким образом, заработная плата не обеспечивала питание даже самого работающего, не говоря о членах его семьи и других нуждах. Аналогичная ситуация была характерна и для других городов.
Отмечая значительное ухудшение материального положения рабочих к середине 1918 г., нарком труда В.П.Ногин подчеркивал: «...Надо совершенно определенно и ясно сказать, что это ухудшение произошло за последнее время, т.е. тогда, когда политическая власть была в руках рабочих»31. По его мнению, для того, чтобы обеспечить прожиточный минимум рабочим, и тем самым повысить производительность труда, нужно было перейти от денежной оплаты труда к оплате продуктами.
Основной формой натурализации заработной платы являлась выдача продуктов по карточкам. Карточная система распределения продуктов не была «изобретением» большевиков. Она ведет свое начало с августа 1916 г., когда в Москве начали распределять сахар по карточкам. Выдача по карточной системе главного продукта питания, — хлеба, имевшего большое политическое значение, началась лишь с момента Февральской революции, с 1 марта 1917 г. По мере нарастания продовольственного кризиса по карточкам стали распределяться все новые и новые продукты. Размер продовольственного пайка, выдававшегося по карточкам в августе 1917 г., по сравнению с послеоктябрьской действительностью, кажется сказкой: 1,5 ф. хлеба в день; 2,5 ф. сахара, 0,5 ф. крупы, 1,5 ф. жиров, 2 ф. мяса и
25

Глава 1. От «Освобожденного труда» — к принудительному
т.д. в месяц32. В такой ситуации на VI съезде РКП(б), проходившем в это время, говорилось о надвигающейся голодной революции. Для сравнения приведем нормы «усиленного забронированного пайка», на который с декабря 1919 г. были переведены рабочие группы оборонных заводов (всего 661 тыс. рабочих). Паек делился на три категории, в зависимости от продолжительности рабочего дня: 12 часов, 11 и 10 часов. По первой категории предусматривалась выдача 1,5 ф. хлеба и 60 золотников овощей ежедневно, по третьей — 1 ф. хлеба и 48 золотников овощей33. На практике эти нормы в большинстве случаев не выполнялись. Положение даже этой части рабочих, снабжавшихся в первую очередь, дошло до такой черты бедствия, что в конце 1920 г. было признано необходимым, организовать срочно во всероссийском масштабе ряд недель помощи «бойцам передовых позиций хозяйственного фронта»: донецким шахтерам, рабочим соляных копей, нефтяных промыслов и других ударных производств. Причем, в помощь рабочим поступали и отчисления красноармейцев, делившихся своими пайками.
«Ассортимент» продуктов и их количество сильно различались в пайках рабочих разных производств и регионов и зависел, в первую очередь, от положения с продовольствием. Так, весной 1919 г. в распоряжении Наркомпрода вместо необходимых 32 млн пудов хлеба имелось всего лишь 12-13 млн. С мест в ВЧК поступали тревожные сообщения, начинавшиеся такими словами: «продовольственный вопрос обостряется», «настроение населения тревожное на почве голода», «продовольственное положение критическое». Приводились и конкретные данные. Например, в секретный отдел ВЧК поступила информация, что во Владимирской губ. из 65 тыс. населения Вязниковского уезда 45 тыс. «не имеют никаких хлебных продуктов», а в Гороховецком уезде из 110 тыс. жителей голодало 90 тыс. Сообщения о голоде среди населения и происходящих на этой почве волнениях и восстаниях поступали из многих регионов страны34. В свою очередь, в Москве и Петрограде на первых страницах газет, как сводки с фронта военных действий, ежедневно публиковались сообщения о продвижении маршрутных поездов с хлебом и о наличии его у продорганов. В этих условиях, чтобы как-то дотянуть до нового урожая, ЦК РКП(б) в апреле 1919 г. принял решение о введении единого трудового классового пайка35. Он должен был уравнять распределение продуктов между рабочими и служащими. В целях экономии предполагалось также снизить снабжение железнодорожников, доведя его до уровня других рабочих. Однако скудные продовольственные ресурсы, предназначавшиеся, в первую очередь, для военных нужд, не обеспечивали даже минимальных
26

Труд в обмен на продовольствие
потребностей населения36. Поэтому рабочим приходилось самим изыскивать различные способы снабжения.
Среди санкционированных властью способов дополнительного получения продуктов главное место занимала деятельность продотрядов, формировавшихся предприятиями из своих рабочих. Они занимались сбором продовольствия в деревне независимо от продотрядов Наркомпрода и военного ведомства. Большим подспорьем в питании являлось таюке предоставление рабочим крупных городов земли, как под личные огороды, так и для организации подсобных хозяйств предприятиями. О масштабе этой деятельности свидетельствует тот факт, что руководил подсобными хозяйствами специальный орган ВСНХ — «Главное управление земледельческими хозяйствами промышленных предприятий республики», в который ежедневно поступали сведения о приписке земель. Так, по данным управления на 1 июня 1919 г. «для обслуживания продовольственных нужд индустриального пролетариата» было выделено около 62 тыс. десятин земли, из них Гомзе — 29,7 тыс., Центротекстилю — 6,3 тыс., Главбуму— 5,7 тыс. При этом для текстильной промышленности в самое ближайшее время предполагалось отвести еще 92,5 тыс. десятин земли. А, например, в распоряжении Казанбурга, известного среди современников щедростью своих пайков и в связи с этим упомянутого Борисом Пастернаком в «Докторе Живаго», в середине 1919 г. находилось 600 десятин земли37.
Соотношение между продовольственным пайком и зарплатой, сложившееся к осени 1920 г., было в юмористической форме изображено в одном из парижских журналов в виде двух объявлений: «Продается изящная карманная коробочка для хранения месячного продовольственного пайка». «Ново! Удобно! Поместительная тачка с небольшим мотором для перевозки денег»38.
В прямой зависимости от скудного продовольственного снабжения находился и уровень производительности труда. Причем, при исследовании влияния питания на работоспособность рабочих учитывалась каждая калория. Так, по данным бюджетных обследований, проводившихся в дореволюционной России, средняя суточная норма питания взрослого городского рабочего равнялась 3820 калорий. Физиологический минимум, т.е. затраты энергии только на поддержание жизнедеятельности организма, без работы, составлял 2300 калорий в сутки. При легкой работе рабочему среднего телосложения было необходимо получать не менее 2600 калорий ежесуточно, при средней — до 3100, а при тяжелой — не менее 3600. При этом сокращение пайка в 3100 калорий всего лишь на 10%, по подсчетам Северного областного комиссариата труда, приводило к тому, что
27

Глава 1. От «Освобожденного труда»
— к принудительному
продуктивность труда падала до 61% по отношению к нормальной. А сокращение этого же пайка на 30% приводило к падению производительности труда до нуля39. Однако, средняя зарплата петроградского рабочего по данным на май 1918 г. обеспечивала ему всего лишь 1900 калорий в сутки, из которых 1 тыс. давали продукты, купленные на вольном рынке. Чтобы смягчить этот колоссальный разрыв с дореволюционным временем, С.Г.Струмилин в своих статистических подсчетах стал исходить из суточной нормы потребления, равной 2100 калориям. Эта «лукавая» цифра получилась благодаря учету выдач по врачебным рецептам, питания в общественных столовых, покупок продуктов по более низким ценам в провинции и т.п. Затем, исходя из того, что вес рабочих снизился с 70 до 50 кг, и выводя отсюда понижение физиологического минимума до 1850 калорий, он сделал вывод, что и при таком питании рабочий может давать 20% довоенной производительности40.
В последующие годы по данным ЦСУ питание рабочих немного улучшилось. К началу 1919 г. суточная норма питания составила 2680 калорий, а спустя год — 2980 калорий. Вычтя из этих показателей величину физиологической нормы, Струмилин получил данные, что только вследствие недоедания производительность труда в 1919-1920 гг. должна была понизиться на 54%, а с учетом ряда показателей и того больше. Фактически же часовая выработка понизилась на 33-36%. «Это значит, что, в общем и целом, наш пролетариат работает даже лучше, чем ему позволяет его питание, работает за счет своих запасов здоровья, работает, постепенно истощая свой организм»41, — к такому выводу пришел известный статистик и будущее подтвердило его прогноз.
Падение заработной платы и жизненного уровня населения во многом было связано с объективными экономическими условиями, сложившимися после окончания I мировой войны. Не только в побежденной Германии, но и в странах-победительницах реальный уровень оплаты труда также упал более чем на 30%42. Но положение населения России продолжало ухудшаться под влиянием революции и Гражданской войны; когда все имевшиеся ресурсы, в большинстве своем произведенные еще при старой власти, направлялись для армии. А разжигание классовой ненависти приводило все к новым жертвам и углублению экономической разрухи.
Предпринимались попытки, рассмотреть категорию заработной платы и в теоретическом плане, с точки зрения марксизма. Исходя из учения Маркса, что труд одинаково присущ всем общественным формам, а заработная плата присуща только капитализму с его покупкой и продажей рабочей силы; делался вывод, что при отми
28